теплом послать его на разведку к Южному полюсу.
Читателю нужно обратить внимание на необходимость капитального ремонта судов для продолжения экспедиции. Исследователи упускают из виду, что если бы партии Картахены удался мятеж, то корабли, в том состоянии, в котором достигли бухты Сан-Хулиан, могли не дойти до Испании, погибнуть в океане. Отчасти зимовка объяснялась потребностью ремонта судов. Здравый смысл осуждал торопливость, безрассудный риск. Часть офицеров и моряков понимала это, встала на сторону Магеллана или заняла нейтральную позицию, способствующую победе командующего.
Под присмотром канониров кандальники снимали тали. Из рымов по бокам лафетов и портов вытаскивали блоки с гаками, жирно мазали салом веревки, чтобы не гнили от влаги. Мощные тросы – брюки, удерживающие орудия у бортов после выстрела при откате, – свивали в бухты, укладывали в пустые бочки от провизии. Освобожденные от пут пушки разбирали на части. С цапф, цилиндрических приливов на стволах орудий, утопленных в щеках лафета, на которых качались стволы при наводке на врага, снимали железные накидки полукруглой формы. Навалившись скопом, кряхтя и ругаясь, поднимали стволы над лафетами, укладывали в ряд на палубе. Затем на тросах, накинутых петлями на дуло и насмерть закрепленными за цапфы, осторожно опускали за борт в ожидавшую лодку, где с полдюжины бунтарей гремели цепями, тянули вверх руки.
Плескалась холодная вода, гулко стучали по промерзлым доскам палубы окованные железом дубовые колеса лафетов. Таяли в тумане резкие крики чаек, пытавшихся прорваться сквозь сеть поникшего такелажа. Из трюма через люки слышались отдельные слова, скрежет укладываемого в ящики железа, удары молотков плотников, менявших на плаву подгнившие доски, – шла обычная работа.
Ганс Варг попыхивал трубкой у опустевшего лафета, наблюдал за матросами, укладывавшими ствол на дно лодки.
– Я плаваю двадцать лет, – сказал он Элькано, – но такой суеты не встречал. То мы куда-то спешим, забываем набить зверя и всласть помолиться; то чиним корабли под парусами, рискуем испортить товары; то воюем друг с другом, а потом, не успев помириться и залечить раны, принимаемся за работу. Отец Антоний правильно говорит: «Все – суета!» Пришла пора подумать о душе.
– Тебе бы проповедником стать, а не канониром, – пожелал ему баск. – Мне в такую погоду хочется есть, а не молиться.
– Погода – дрянь, – согласился немец. – Заготовители вернутся с пустыми руками, зря гоняют шлюпку. Сейчас она бы нам пригодилась.
– Дядя Ганс, что делать с лафетом? – подскочил юнга в распахнутой на груди ватной куртке.
– Смажь жиром! – велел канонир и неторопливо сунул желтый костяной мундштук в прокуренные зубы, притянул юношу к себе, зашнуровал куртку— Не суетись, а то простынешь, как Глухой! Господи, спаси его и помилуй!
– Жарко, – дернулся в сторону Педро. – Глухой на охоте упал в воду, возвращался
