страхами.
Она охотно бы взяла жильцов, но боялась, что попадет впросак. Закон об укрывательстве подозрительных личностей действовал очень строго. Но, во всяком случае, она спокойно спала под охраной Лебика, стелившего свою постель под ее дверью.
Наученная горьким опытом первого брака, она отказывала своим многочисленным обожателям, толпившимся в магазине. Они оживляли торговлю, но оставляли спокойным ее сердце.
Так прошло три года.
Двадцатилетняя вдова вела размеренный образ жизни, иногда, правда, она размышляла о странном оцепенении, время от времени охватывающем ее и заканчивающемся тяжелым сном. Она втянулась в эту однообразную жизнь, которая оборвалась самым неожиданным образом. Итак, мы увидели ее дремлющей у изголовья больного.
А произошло это так.
Однажды на рассвете Лебик постучал к ней в дверь и поведал о том, что пятнадцать минут назад он был разбужен громким стуком в дверь. Но когда он ее открыл, то увидел на пороге раненого молодого человека, лежащего без чувств.
– И что ты с ним сделал? – спросила Лоретта.
– Оставил его на месте.
Госпожа Сюрко тотчас же велела перенести его в дом, в комнату Сюрко, и послала за доктором.
На протяжении пяти последующих дней Ивон Бералек, а это был именно он, имел самых заботливых сиделок в лице Лоретты и Лебика, которые дежурили по очереди возле его постели.
Великан Лебик часто говорил своей хозяйке:
– Ты посмотри, какой красавец этот бедняк!
Наконец на шестые сутки, утром, Лебик вбежал к ней в комнату и весело рявкнул:
– Наконец-то наш молодчик очнулся!
– Он знает, где он находится? – дрогнувшим голосом спросила Лоретта.
– Я сказал ему.
– А он догадывается, что я ухаживала за ним?
– Во всяком случае, мне он ничего не сказал об этом. Но он сказал, что хочет видеть вас для того, чтобы поблагодарить.
Лоретта смутилась и направилась в комнату, где лежал больной.
Глава 8
Итак, прелестная молодая женщина, три года назад похоронившая мужа, входит в комнату Бералека, наконец-то очнувшегося после пятидневного беспамятства…
Но где же Пьер Кожоль? Неужели он так и не смог найти своего друга? Он, знаменитый Собачий Нос?
Для того чтобы объяснить это, нам придется вернуться к графу, которого мы оставили рассматривающим дом под номером двадцать на улице Монблан, указанный ему фермером.
– Кажется, это здесь, – размышлял он.
Взгляд Пьера остановился на фундаменте.
– Эге, – произнес он, – вот то, что мне надо!
На пороге, выложенном каменными плитами, ясно виднелись следы крови.
– Да, это здесь, – решил Кожоль. – Ивон должен был пройти через эту дверь.
Не колеблясь больше, граф вошел в помещение лавки, где в это время был один Лебик.
«Ей-богу, – подумал Пьер, – этот парень мог бы дотащить двух Бералеков!»
Великан
