обогнув часть Белогородской стены от Петровских ворот до Алексеевской башни на Москве-реке. Главное ядро его было у Арбатских ворот: там стояли Пожарский и Минин. Заложив стан, ратные люди стали копать около него ров и спешили работать, потому что постоянно выглядывали Ходкевича. Казаки занимали восточную сторону Белого города и Замоскворечья. В последнем месте им приходилось выдержать первый натиск неприятеля. Все Замоскворечье было хорошо укреплено: прорыты были рвы, в которых должна была сидеть казацкая пехота.
Через день после прибытия Пожарского ратные люди увидели на западе приближающееся к ним войско. Это был Ходкевич, с которым кроме старого войска шли новые силы. Он вез несколько сот возов с провиантом, который ему нужно было провезти в Кремль и Китай-город осажденным. В этом состояла вся задача его предприятия.
Чтобы преградить ему путь, русское войско расположилось так: Пожарский стал на левом берегу Москвы-реки, у Новодевичьего монастыря, а Трубецкой – на правом, у Крымского двора, в тылу переправы. Трубецкой прислал сказать Пожарскому, что для успешного нападения на гетмана со стороны ему необходимо несколько конных сотен. Пожарский выбрал пять лучших сотен и отправил их на тот берег.
На рассвете 21 августа Ходкевич перешел Москву-реку у Новодевичьего монастыря и напал на Пожарского. Бой продолжался с часа по восходе солнечном до восьмого и грозил окончиться дурно для Пожарского: не выдержав натиска неприятеля, он принужден был отодвинуться к Чертольским воротам. Видя, что русская конница не в состоянии биться с польской и венгерской конницей, неизмеримо более опытной и искусной, он велел всей своей рати сойти с коней и биться пешими. «И был бой зело крепок!» Хватались за руки с врагами и секли друг друга без пощады…
А на другом берегу ополчение Трубецкого стояло в совершенном бездействии. Казаки спокойно смотрели на битву и еще подсмеивались над дворянами: «Богаты пришли из Ярославля, отстоятся и одни от гетмана». Но не могли спокойно и равнодушно смотреть на битву головы тех сотен, которые были отделены к Трубецкому из ополчения Пожарского, – они двинулись на выручку своих.
Трубецкой не хотел было пустить их, но они его не послушались и быстро рванулись через реку. Пример их увлек и некоторых казаков, которые пошли за ними, крича Трубецкому: «От вашей ссоры Московскому государству и ратным людям пагуба становится!»
Появление свежего войска решило дело в пользу Пожарского. Потеряв надежду пробиться с этой стороны к Кремлю, Ходкевич отступил назад, к Поклонной горе. С другой стороны кремлевские поляки, сделавшие вылазку для очистки Водяных ворот, были побиты и потеряли знамена. Но в ночь сто возов с запасами под прикрытием отряда из 600 человек пробрались в город: дорогу вдоль Москвы-реки указал русский изменник Григорий Орлов. Стража, опередившая возы, успела пробраться в город, но в это время явились русские, начали сильную перестрелку и овладели возами с провиантом.
24-го числа осажденные снова сделали вылазку из Китай-города – и на этот раз удачно: они переправились чрез Москву-реку, взяли
