теперь союзница Англии.
Он говорит по-испански, значит «Сатерленд» почти наверняка отправят к берегам Каталонии, поддерживать испанскую армию. Здесь покрыл себя неувядаемой славой лорд Кокрейн[2], но Кокрейн нынче в немилости. Еще не стихло эхо трибунала, разбиравшего его операцию на Баскском рейде, и если Кокрейну когда-нибудь дадут корабль, он может считать себя счастливчиком. Вот живой пример, какое безумие – боевому офицеру ввязываться в политику. Быть может (Хорнблауэр боролся с неоправданным оптимизмом и пессимизмом разом), Адмиралтейство готовит его на место Кокрейна? Если так, его ценят куда выше, чем он смел надеяться. Он сурово отогнал эту мысль и улыбнулся, напомнив себе, что от переизбытка чувств можно стукнуться головой о палубный бимс – и ничего боле.
Мысль эта успокоила, он зашагал, философски убеждая себя, что гадает понапрасну – все станет известно в свое время, а пока, сколько ни тревожься, от судьбы не уйдешь. Двести британских фрегатов и сто двадцать линейных кораблей бороздят моря, на каждом – свой капитан, царь и Бог для команды и марионетка для Адмиралтейства. Разумнее всего выкинуть из головы пустые домыслы, отправляться домой, тихо посидеть с женою и не думать о будущем.
Он уже выходил из галереи, чтобы потребовать гичку, когда на него вновь нахлынула волна пьянящего восторга. Завтра он увидит леди Барбару!
Глава III
– Я хорошо выгляжу? – спросила Мария, заканчивая туалет.
Хорнблауэр застегивал парадный мундир; он поглядел на нее и изобразил восхищенную улыбку.
– Прекрасно, дорогая! – сказал он. – Это платье сидит на тебе, как ни одно другое.
Наградой ему была улыбка. Бесполезно говорить Марии правду, объяснять, что именно этот голубой оттенок не идет к ее красным щекам. Полная, плохо сложенная, с жесткими черными волосами, Мария никогда не будет элегантной. В лучшем случае она походила на жену бакалейщика, в худшем – на судомойку, которая вырядилась в барынины обноски. Хорнблауэр поглядел на ее красные короткопалые руки: действительно, как у судомойки.
– Я надену парижские перчатки, – сказала Мария, проследив за его взглядом. Черт, как она угадывает всякое его желание, как старается угодить! В его власти причинить ей страдание. От этой мысли Хорнблауэру сделалось неуютно.
– Лучше и лучше, – галантно произнес он, стоя перед зеркалом и оправляя сюртук.
– Тебе так идет парадный мундир, – сказала Мария восхищенно.
Вернувшись в Англию, Хорнблауэр первым делом приобрел себе новые мундиры – перед тем он несколько раз попадал в неловкое положение из-за убожества своего гардероба. Сейчас он с удовлетворением разглядывал себя в зеркале. Тяжелые эполеты на плечах были из настоящего золотого шнура, как и широкий позумент по краю и вокруг петлиц. Когда он шевелился, пуговицы и обшлага отсвечивали – приятно
Томас Кокрейн, 10-й граф Дандональд, маркиз Мараньян (1775–1860) – британский капитан, прославленный множеством дерзких операций. В апреле 1809 года отряд брандеров под его командой успешно атаковал французскую эскадру на Баскском рейде. Кокрейн был награжден орденом Бани, но тем не менее потребовал трибунала над командующим флотом – адмиралом Гамбиром за неоказание поддержки, утверждая, что в противном случае последствия для французов были бы еще более катастрофическими. Суд хотя и признал недостаточность поддержки, но в целом действия адмирала оправдал, и в результате Кокрейн приобрел множество недоброжелателей, что отразилось на его продвижении по службе. Не получив командования, он занялся политикой и, пройдя в парламент, примкнул к оппозиции.
