По нежному лицу стекают хрустальные слезинки.
Он – воин-викинг. Неисчислимая орда зверей врывается в древний славянский город. Убийства, насилие над женщинами. Генри ощущает себя сильным и жадным до плоти. И куда делось воспитание, налет цивилизованности, свойственная ему мальчишеская застенчивость. Наоборот, в нем клокочет жестокость, викинг спарывает животы и окунает руки в золото, тяжелое и прохладное, липнущее к окровавленным рукам…
Он – монах, переписывающий манускрипт. Труд тяжелый, хочется, есть, перед глазами жирный барашек. В келье горит свеча, а кажется на ней жариться шашлык. Хотя на самом деле, лишь корка черствого, словно инеем присыпанного солью хлеба. Вот родилась ошибка, придется переписывать. За узкой бойницей окна – глубокая ночь, появляются первые признаки рассвета, а с утра трудная работа….
Он – ведьма, взошедшая на костер. Полунагое женское тело разбито пытками, надорваны связки, каждое движение – сильная боль. Вспыхивает хворост и медленно ползет пламя, оно лижет уже подпаленные раскаленным железом, босые ноги молодой женщины. Генри кричит и ревет, отчаянно пытаясь разорвать промасленные веревки, в оранжевом мареве пылают лица горожан. Бес и танцует, и корчится, виднеется купол Собора Парижской Богоматери. Крики: Эсмеральда!
Школяр из Кракова в серой штопаной рясе. Стоит голыми коленками на сухом горохе, считает минуты, просит Христа и пресвятую Деву Марию унять боль. Коленки распухли, горох впивается в разбитое тело.
Дьякон, торгующий индульгенциями на базаре. Рука трусливо щупает кошелек, похоже, вор сумел опередить торговца. Пустота и близость наказания.
Снова волна боли, в запястье и ноги вбивают толстые ржавые гвозди. Крест содрогается, когда его ставят. Каждое сотрясение рвет жилы, трещат кости. Палящее солнце высасывает все соки. Генри чувствовал, что задыхается, вес собственного тела сдавил грудь.
Свист плети, удар, ядовитый хохот эсесовца.
– Что, жидовская морда, не нравится?
Теперь Генри видит себя маленьким голеньким еврейским мальчиком. В компании таких же истощенных, что видна каждая косточка детей, его ведут в крематорий. Из трубы идет черный дым, чудовищный аромат насилия и жестокости. Голые ножки касаются раскаленного скользкого пола, вздуваются волдыри. Их набивают полную камеру, толкают и прессуют. Затем стена начитает наклоняться, в низу адская печь, раскаленные уголья и обугленные кости. Он плачет, зовет маму, которую возможно тоже сожгли, и падает в низ.
Сознание переворачивается и теперь, Генри сам стал эсесовцем. Шагает в строю, в руках автомат которым он водит из стороны в сторону. От грома тысяч сапог содрогаются улицы и руины домов. Видно несколько виселиц, раскачиваются трупы, пылает подбитый танк…
Перемещение в открытый космос. Звездное сражение, раскалываются корабли. Он отважный пират, бросается на абордаж. Пространство пронзают лучи лазеров, даже в вакууме, клубятся барашки. Множество
