считали невосполнимой. Однако дети рабочих и крестьян, таланты из народа сумели двинуть вперед нашу науку, культуру, технику невиданными темпами. Отсталая прежде страна теперь одна из самых развитых в мире, с самым крупным отрядом научных кадров.
Я цитирую это не для того, чтобы развенчать себя прежнего (в этом особой нужды нет), а чтобы показать, что вот все эти сентенции – довольно стандартные для того времени, они – зеркало официальной пропаганды.
Почему-то акцентирую, что убегала именно буржуазная интеллигенция. Была ли в той России другая? И почему-то науку и другие сферы потом вперёд двинули «дети рабочих и крестьян». А как же выходец из семьи священнослужителей великий Иван Павлов, а дети купца знаменитый на весь мир генетик Николай Вавилов и президент Академии наук СССР его брат Сергей, а сын учителя и дочери купца Сергей Королёв, а сотни, тысячи других учёных, изобретателей с непролетарским происхождением? При этом, разумеется, можно привести множество примеров, когда дети из бедных семей, даже детдомовцы становились известными деятелями науки и культуры. Но здесь классовый подход к наследственности неуместен.
Ещё одно возражение: царская Россия не была отсталым государством. Да, Первая мировая война нанесла нам большой урон, но до этой вселенской катастрофы наша страна была в десятке самых экономически развитых государств, с высокими темпами развития.
И почему-то мне было невдомёк (опять-таки влияние пропаганды!), что не будь столь массового исхода культурного, самого передового слоя нашего общества, страна добилась бы в своём развитии ещё большего.
Самое печальное следствие многолетнего обеднения генофонда, ухудшения общего культурного развития – невосприятие демократических принципов, вера в успех твёрдого, самодержавного пути развития, согласие жить с веригами всевозможных запретов, поиск духовности не в достижениях культуры и науки, а в церковных канонах, которые склоняют «рабов божьих» к слепому послушанию, к отказу от активного гражданского поведения. И мы с удивлением видим в двадцать первом веке, как, поддержанное даже некоторыми официальными лицами, крепчает мракобесие, отбрасывая нашу великую страну в средневековье, как пытаются нас отдалить от мировой цивилизации…
Но в 1970-е годы я был рад выходу своей первой книжки. Видимо, она понравилась Якутскому издательству, и мне заказали написать о старейшем не горнодобывающем предприятии республики, основанном на базе прежних кустарных промыслов ещё в первой пятилетке, – Якутском кожевенном комбинате. Вышла она под названием «Мы – кожевники». Более привлекательное – так и не придумалось. Хотя можно было бы поиграть на использовании названий: или неординарного сырья для этого производства, или редких профессий, или экзотической кожевенно-меховой продукции.
Удивительное открытие ожидало меня, когда я изучал историю предприятия. Одним из директоров комбината был будущий писатель Франц Таурин. Не очень известный, но
