за Якутию, за страну…
Зарубежные коллеги знали, кто я. Правда, они сначала меня сторонились, видимо, полагая, что я не журналист, а элементарная подсадная утка. Но, пока мы ехали в автобусе, я стал им рассказывать о реальных проблемах. И на все вопросы отвечал достаточно компетентно и точно, цифрами и фактами. Они поспешно записывали за мной. А потом благодарили меня за «ценную информацию». Хотя то, что я рассказал, было известно каждому читателю «Социалистической Якутии», никакого секрета «врагу» я не выдал.
Как прореагировали чекисты на мою дорожную лекцию, не знаю. Но потом, когда мы приехали в посёлок строителей Беркакит, они мне на ушко шепнули, чтобы я оградил гостей от «провокаций». Под этим они понимали то, чтобы журналисты не совали нос, куда не следует. Я усмехнулся наивности стражей социалистического порядка, привыкшие командовать отечественными журналистами. Зачем же тогда иностранцев привезли в такую даль? Всех их разделили на маленькие группки по три-четыре человека, дали сопровождающих – вероятно, каких-то местных стойких партийцев, функционеров, возможно и здешних журналистов, но я никого из них не знал.
На мою гидовскую долю достались американские журналисты, причём с одним из них – Крейгом Уитни (кажется, он из газеты «Нью-Йорк таймс») – мы были знакомы, он приезжал в Якутск зимой, чтобы рассказать своим читателям о жестоких сибирских морозах и о том, как местные люди выживают. Я действительно хотел помочь зарубежным коллегам в контакте со здешними жителями, которых, не сомневаюсь, заранее предупредили. Полагаю, что не желательных персон (асоциальный элемент и критиканов) изолировали. Я предоставил полную свободу выбора: заходите в любое жильё. Они выбрали деревянный вагончик. Там жила семейная пара, встретила очень тепло. Предпенсионного возраста. Приехали откуда-то с юга. Да, подзаработать деньжат, да и на мир посмотреть, когда-то ещё удастся в такой экзотический край приехать. Очень милые люди. Не помню, кем они работали. Какие-то простые работяги. На жильё не жаловались, хотя даже им двоим было тесновато в этой конуре.
Я в разговоре был двусторонним переводчиком. Всё-таки иностранцы не так уж здорово знали наш язык и нашу непутёвую бытовую жизнь, чтобы с ходу всё понимать. Переспрашивали, уточняли сказанное бамовцами. Да и те иногда оказывались в тупике от обычных вопросов западных журналистов. Это ведь не советские, которые в основном интересовались трудовыми достижениями…
Наша прогулка закончилась благополучно. А вот для корреспондента журнала «Бизнес-уик» – скандалом. Очень настырный был журналист. И самый агрессивный к Советам. Решил он расследовать, как в таком маленьком посёлке, где живут преимущественно мужики, обстоит дело с… проституцией. Полез в комнату, где как раз жили женщины. Стал напрямую, по-западному, то ли задавать вопросы, то ли приставать с неприличными предложениями. Наши советские оскорбились, они же не какие-то продажные. Возник шум. Тут подоспели мужички и повоспитали чужестранца, чтобы не совал свой буржуазный нос
