узнают новости во всех мелочах.
– Жертвы есть? – спросил Хорнблауэр.
– Не слышал, – ответил Бэдлстоун.
Если бы утонул кто-нибудь из офицеров, об этом бы наверняка говорили. Значит, все живы, включая Буша. Хорнблауэр смог сосредоточиться на том, чтобы выбрить трудный участок в левом углу губ.
– Даете показания на трибунале? – спросил Бэдлстоун.
– Да. – Хорнблауэр не имел ни малейшего желания снабжать Бэдлстоуна дополнительным материалом для сплетен.
– Если ветер отойдет к западу, я отплыву без вас. Ваши вещи сгружу в Плимуте.
– Вы чрезвычайно любезны. – Хорнблауэр чуть было не дал выход чувствам, но вовремя себя одернул. Нет смысла браниться с плебеем, даже если оставить в стороне иные соображения. Он вытер лицо и бритву, затем встретил взгляд Бэдлстоуна.
– Не многие бы так сказали, – проговорил тот.
– Не многие нуждаются в завтраке, как я сейчас, – ответил Хорнблауэр.
В восемь часов подошла шлюпка, и Хорнблауэр в нее спустился; на боку у него висела дешевая шпага с бронзовой рукоятью, а единственный эполет на левом плече означал, что его еще не утвердили в звании капитана. Однако, когда он поднялся на борт «Ирландии» вслед за двумя капитанами с эполетами на обоих плечах (очевидно, тем предстояло заседать в судебной комиссии), его встретили всеми положенными почестями. На подветренной стороне шканцев прохаживались взад-вперед, о чем-то напряженно беседуя, Мидоус и Буш. Мичман, встретивший Хорнблауэра, сразу отвел его в сторону; это лишний раз подтверждало, что он вызван как свидетель-эксперт и, дабы сохранить беспристрастность суждений, не должен разговаривать с обвиняемыми.
Наконец пушечный выстрел возвестил, что началось заседание. Через двадцать пять минут Хорнблауэра вызвали в каюту, где за длинным столом сверкали позументом семь капитанов. С одной стороны сидели Мидоус, Буш, штурман Проуз и боцман Уайз. Горько и неловко было видеть тревогу на их лицах.
– Суд задаст вам несколько вопросов, капитан Хорнблауэр, – начал председательствующий. – Затем обвиняемые могут попросить вас дать разъяснения.
– Да, сэр, – ответил Хорнблауэр.
– Как я понимаю, вы передали командование шлюпом «Отчаянный» утром семнадцатого числа.
– Да, сэр.
– Состояние его материальной части было хорошим?
– В целом да, сэр. – Он должен был говорить правду.
– Это означает «хорошим» или «дурным»?
– Хорошим, сэр.
– Таблица компасных девиаций[2] была точна, насколько вы можете судить?
– Да, сэр. – Он не мог возводить на себя напраслину.
– Вам известно, что шлюп его величества «Отчаянный» в отлив налетел на камни у Черной скалы. Что вы можете сказать по этому поводу?
Хорнблауэр стиснул зубы.
– Такое могло случиться очень легко.
– Не
Девиация компаса – отклонение его стрелки от направления магнитного меридиана под влиянием судового железа. Она зависит от курса корабля и нескольких других параметров, поэтому за изменением девиации приходилось постоянно следить, определяя время от времени ее величину на различных румбах. –
