мы проведем в тавернах и публичных домах Риво Альто. И никто не тронет ни нас, ни корабль – сейчас, когда мы являемся единственными людьми, которые могут спасти дожа этого города.
Глава 8
Риво Альто, порт
Цапля застыла в мелком заливе… Поверхность воды неподвижна, девственно чиста, лишь серость утреннего неба в ней, и все. Такое ощущение, что птица стоит в воде из жидкого серебра. Только глаза ее время от времени движутся в поисках поживы – то туда, то сюда. Но если уж ее клюв нацелился в камыш, значит, вернется оттуда с добычей. Она запрокидывает голову вверх, и улов моментально исчезает в глотке.
Альрик стоял у борта «Висундура» и наблюдал за гордой птицей. Он видел, как лягушка, продвигаясь внутрь худой шеи, исчезла в чреве охотника. «Это старый вопрос, – подумал он: я лягушка или цапля? Пока я чувствую «Висундур» под своими ногами, ответ однозначен. Но без него я всего лишь существо, ползающее в грязи».
Сегодня, крепко держась за крышку планшира, Альрик почувствовал особенную боль в своих отсутствующих пальцах – не ту, что обычно по утрам. Если бы он ощущал только биение пульса в обрубках, он легко бы перенес это. Беда в том, что вместе с пальцами он потерял свою родину, и эта боль была намного глубже.
Тогда, после бегства из своего дома в Снорхейме, он с Катлой и детьми добрался до «Висундура», и люди ярла не успели перехватить его. Магнус, Грид и Штайн, несшие караул у кораблей, не стали задавать никаких вопросов. Искалеченный кендтманн, который тащит свою семью к кораблям, – что здесь было непонятного?
Несколько уверенных движений – и «Висундур» готов к отплытию. Они отчалили, чтобы навсегда покинуть свои родные дома…
Каждое утро, просыпаясь и чувствуя этот настойчивый пульс в отрубленных пальцах, Альрик снова и снова вспоминал удар Суртура. И клялся, что вознаградит команду за спасение из Снорхейма. И вот такая возможность предоставилась.
Мелкий моросящий дождь словно провел гребнем по серебру лагуны. Чьи-то ноги топтались по дереву причала, раздавались хриплые крики моряков, кто-то шумно блевал в воду гавани. Альрик заметил, что уже по одному этому звуку может узнать бедолагу – это был Килиан. «Видимо, – сказал сам себе Альрик, – мы уже слишком долго плаваем вместе на одном корабле».
Атмосфера довольства окутывала команду. На щеке Джамиля виднелась припухлость. Маленький араб гордо показывал признак бурной ночи и выдумывал отвратительнейшие истории о том, как он получил эту отметину. Килиан, высокомерный франк, молчал.
И это уже о чем-то говорило, потому что в обычные дни он постоянно на что-то жаловался. Дариос и Эриос запрыгнули в корабль, Яа тоже вернулся, и с ним же пришел Штайн – чтец рун, предсказаний которого никто не понимал (не только из-за его хриплого голоса).
Когда Ингвар вернулся без Бьора, в душе Альрика зашевелились мрачные предчувствия. Сначала он молчал, прислушиваясь к перебранке экипажа, и наблюдал, как дождь окрашивает дерево «Висундура» в темный
