на горячих угольях.
Зефирина засмеялась своим звонким, нахальным смехом.
– Вы краснеете, как робкий пастушок. Но ведь у нас за кулисами знают все, что делается в Тюильри. Говорят, эта красавица совсем очаровала Наполеона. Амур, оказывается, сильнее его. Разумеется, она уже не вернется в вашу скучную Германию; родители ее могут распроститься с нею навеки. Атенаис от души хохотала, когда я рассказала ей эту историю. Она знает ее родных и называет их гордыми аристократами. Один из них, я забыла фамилию, вероломно бросил Атенаис, а эта…
Эгберт соскочил со своего места.
– Ах, не убивайте меня! – воскликнула Зефирина театральным тоном. – Вы не жених ли молодой маркизы?
– Я – и маркиза Гондревилль! Вот был бы подходящий брак! Разве вы не знаете, что у нас в Австрии бюргер не может жениться на аристократке?
Эгберт не хотел верить и не верил ни одному слову Зефирины, но он чувствовал себя глубоко оскорбленным, что имя его идеала оскверняется устами такого ничтожного существа. Ему хотелось скорее вырваться из этой комнаты, где сам воздух казался ему тяжелым и сдавливал ему грудь. «Ах, если бы Дероне скорее пришел! – думал он с нетерпением. – Что могло задержать его таким образом?»
– Вот ужасная страна! – воскликнула Зефирина, всплеснув руками. – Значит, у вас в Австрии я не могла бы выйти замуж за графа или сенатора! Ведь это варварство. И вы еще хотите вернуться туда! Может быть, вас испугала какая-нибудь вспышка Наполеона? Но в моих глазах вы нисколько не потеряли от того, что лишились его милости, напротив…
– Вы слишком добры ко мне, мадемуазель.
– Но вы вовсе не заслуживаете этого и очень дурно обращаетесь со мной. Вместо того чтобы глядеть на меня, вы постоянно посматриваете на дверь. Противная дверь. Кто смеет войти сюда? Или вы хотите обратиться в бегство? Ну так я заранее приму меры предосторожности.
Прежде чем он успел удержать ее, она подбежала к двери, заперла ее и вынула ключ из замка.
– Прекрасный Адонис! – воскликнула она. – Ты пленник!
– Это уж слишком! Я желал бы знать: шутка ли это с вашей стороны или вы говорите серьезно?
– Господин философ, я хочу вам дать хороший совет. Вы попали в скверную историю.
– Что это за история? – спросил Эгберт, взяв ее за обе руки в надежде овладеть ключом, который она держала в правой.
– Этот Веньямин Бурдон – опасный заговорщик. Я всегда боялась его и ни за что не пригласила бы его лечить себя. Теперь с ним случилось большое несчастье. Но он сам виноват. Какое ему было дело до государства! Лучше бы хлопотал со своими больными.
– Он в тюрьме. Имеете ли вы о нем известия? Вероятно, его вышлют отсюда.
– Ну, у нас не любят шутить с заговорщиками, – сказала Зефирина, нахмурив брови. – Он поплатится за это головой.
У Эгберта замерло сердце.
– Неужели император решится на такую жестокость! Невозможно!
– Что делать! Sauve qui peut. Вы первый должны сделать это. Вы были неразлучны
