если я огорчил вас, – сказал Эгберт. – Но объясните мне, от кого вы получили все эти сведения.
– Вам до этого нет никакого дела. Послушайтесь моего совета, отдайте мне камень.
– Я не могу и не должен исполнить вашу просьбу. Назовите мне его имя…
В соседней комнате послышался шум.
– Измена! – воскликнула с рыданием Зефирина, ломая руки. Но краска, выступившая на ее лице, еще более усилила подозрения Эгберта. Он был уверен, что попал в ловушку.
Зефирина бросилась к двери.
– Вы не уйдете отсюда, – сказал решительно Эгберт, удержав ее за руку. – Я заставлю вас признаться мне во всем.
– Неблагодарный! Вот награда за мою любовь, за то, что я хотела спасти вас от ваших врагов.
В этот момент послышались три удара в дверь.
– Отворите именем закона!
Зефирина бросила на Эгберта взгляд, в котором выразилась вся ее любовь к нему, вместе с заботой об его участи и торжеством оскорбленной невинности.
– Теперь ты узнаешь, – воскликнула она, – что я тебе говорила правду.
– Откройте дверь, – сказал с нетерпением Эгберт, который хотел во что бы то ни стало выйти из своего трагикомического положения.
Зефирина отворила дверь.
– Мое почтение! – сказал со смехом Дероне, входя в комнату.
Зефирина тотчас узнала его, потому что полицейский чиновник часто прохаживался по залам Пале-Рояля, у Фраскати и в новомодном «Турецком саду».
– Вот странный способ являться к дамам! – сказала Зефирина с недовольной миной. – Разве я государственная преступница!
– Пока нет, мое сокровище! Но можешь легко навлечь на себя подозрение, если будешь так горланить. Каждое слово, которое ты говорила с этим господином, было слышно в коридоре. А дом этот так построен, что и стены имеют уши. Дай-ка взглянуть…
Зефирина схватила его за руку с видом добродетельного негодования, потому что он направился к ее спальне.
Дероне оттолкнул ее и, войдя в комнату, тщательно осмотрел ее. Но здесь никого не было.
– Тут был кто-то! – пробормотал он сквозь зубы, возвращаясь в первую комнату. – Теперь, сударыня, позвольте вас спросить, – сказал он, обращаясь к Зефирине, – какую это вы оперу разыграли здесь? Не собственного ли сочинения?
Зефирина смутилась, но не решилась солгать, зная, что Эгберт может выдать ее.
– Я узнала вчера, – ответила она, краснея, – что большая опасность грозит господину Геймвальду вследствие того, что он носит с собой известный камень, и решилась выпросить у него эту вещь. Если бы я просто написала ему, то он не пришел бы ко мне, потому что немцы добродетельны до отчаяния. Вот я и решилась послать ему таинственную записку во дворец, которая и была передана ему перед его аудиенцией у императора.
– Ты славная девочка, и этот господин обязан поцеловать тебя, – решил Дероне. – Правосудие слепо, но не полиция, мое
