хрустальные колокольчики. – Я-то вижу, что рассказ пронял тебя до печенок. Это правда, пусть даже ты не признаешься и самому себе. Тебя задели за живое – САМОЕ живое, что еще осталось – профессиональную гордость. Поймали на живца, как неоперившегося юнца. Ты еще скажи, что заплатил – за эти, с позволения сказать, сведения. – Девушка наморщила носик.
Оскорбленный до глубины души, Громобой в гневном порыве попытался спихнуть куколку с колен, но не тут-то было. Толкать голограммы – занятие в высшей степени безрезультатное. Осознав это, Троуп успокоился. Кроме того, он понимал, что Кэтрин совершенно права. Его поймали на живца. Тщеславие – одно из немногих слабых мест, задеть которое не составляло труда. Тем не менее, Блэйз не был намерен соглашаться.
Сугубо из природного упрямства.
– Заплатил, – буркнул он. – Что с того?.. Всякая достойная история, как и любой товар, требует достойной оплаты. Пусть даже это ложь – с начала до самого конца.
– Похвальная щедрость, – одобрила ИскИн. – Если, конечно, тебе нравиться бросать деньги на ветер – чего я прежде не замечала. Всем известно, что Янус – персонаж вымышленный. Комплексный, собирательный образ, ведь на то, собственно, он и Многоликий. Эдакий антигерой, супер-преступник, творящий злодеяния на протяжении десятилетий, если не столетий. НИКТО не может бегать от Закона ТАК долго, – миниатюрный пальчик (острый ноготок отливал синим лаком) поднялся к носу Громобоя. – И ты это знаешь. Януса выдумали такие же охотники, как и ты, чтобы нескучно было жить. Дальнейшее – дело истории. Легенды имеют загадочное свойство, которое, впрочем, и делает их легендами… Частью фольклора. Сказки о Янусе распространялись от мира к миру, путешествовали на звездолетах, спасательных капсулах и станциях, передавались из уст в уста… Пока о Многоликом не узнало все Пограничье. Его подвиги множились с геометрической прогрессией – каждый рассказчик считал своим долгом прибавить к этой поэме парочку куплетов. Легенды, точно межзвездная зараза, рассеивались в атмосферах сотен, тысяч миров. Переносчиками служило все живое, что имело дар слуха и речи. Торговцы, солдаты, охотники за головами, дальнобойщики, пираты, старатели, и прочая публика, что не привыкла подолгу задерживаться на одном месте. Сказки о Янусе прозвучали в миллионах причудливых мест: в грязных трюмах, на обшивке горящего торговца, посреди поля брани, в астероидных шахтах…
– Довольно! – воскликнул, не выдержав, Троуп. – Что это – урок словесности? Я и сам знаю, что не получил за свои деньги ничего, кроме занятной истории… Ничего страшного. Я ведь тоже из той публики, что не привыкла дважды сидеть на одном месте. Я тоже не хочу скучно жить. Мое существование также кажется пресным, бесцельным и однообразным.
Кэт резко выпрямилась.
– Вот, – сказала она. – На то и расчет. На субъектов, что утратили в темноте будней истинный смысл бытия, рассчитаны подобные россказни. Тебя инфицировали.
– Что плохого, если история произвела на меня впечатление? – ответил Блэйз, раздражаясь. –
