в доверчивости?..
– Я всего-навсего ИскИн этой посудины, – парировала Кэтрин. – Что, в сущности, я могу знать?.. Мои функции – выведывать и анализировать. Решения – в твоей компетенции.
Блэйз открыл было рот, но, не сказав ни слова, закрыл. Что на ЭТО можно ответить?..
Одним словом – женщина.
Отвернувшись, охотник поглядел в иллюминатор. Затем – на мониторы, предоставлявшие более широкий обзор. «ИскИн этой посудины» успела включить двигатели, и «Versus» плавно двигался к верфям. Торпедный катер неотступно следовал по пятам – некоторое время, – затем, поравнявшись с каким-то ориентиром, застопорил ход.
Черный корабль продолжил путь в одиночестве. Троуп гадал, не включить ли отражающий слой, решив, в конечном итоге, что смена тактики выглядела бы дурным тоном. Флот провожал крохотное судно. Иллюминаторы и бортовые огни казались сотнями глаз, глядящими с недоверием и любопытством. Несмотря на полученное «добро», Громобой чувствовал себя весьма неуютно. Каждую секунду ждал орудийного залпа.
По мере удаления (и, соответственно, приближения к станции) перспектива менялась. Залпа все не было, и Блэйз закономерно начал опасаться сухих доков. Если налоговики в большей или меньшей степени ограничивали себя Законом, то от Билла можно ожидать любого коварства. Поэтому Кэт не спешила, придерживаясь малого хода, чтобы успеть, в случае необходимости, совершить уклоняющий маневр. Троуп же, выпучив глаза, разглядывал верфи. На лбу выступила испарина. И – немудрено.
Расстояние играло с восприятием нехорошие шутки. Только теперь стрелок понял, что впутался в скверную историю (но обратного хода, к сожалению – либо к счастью – дать невозможно). Сокращаясь километр за километром, дистанция выявляла всю безмолвную жуть ситуации. Орбитальная станция была колоссальных, циклопических размеров. Тяжелое вооружение, в изобилии разбросанное по блестящей броне, производило неизгладимое впечатление. Орудия превращали сухие доки в гигантского ежа, ощетинившегося, вместо игл, толстыми стволами орудий. Торпедные же люки делали верфи похожими на эдакий улей, таящий в себе многие тысячи смертей.
Громобою мерещилось, что эти пушки – как вместе, так и по отдельности, – взяли на прицел персонально его. Пронзили сканерами обшивку, небрежно нащупали человеческое тело (казавшееся хрупким и незначительным в сравнении с такой огневой мощью). Блэйз мог заглянуть в единственный зрачок каждого ствола, увидев на дне нечто враждебное, устрашающее и завораживающее. Поэтому он старался не глядеть.
Меж стенок черепа, точно назойливая мошка, билась одна неприятная мысль. Если подобной мощью, – нависшей над звездолетом, готовящейся вот-вот пробить иллюминаторы, – располагал всего-навсего судостроитель Януса, то какими (?!.) ресурсами владел сам Многоликий? Догадки подступали к пределам фантазии грузными тенями.
Сближаясь с необъятной конструкцией, Троуп замечал, что орудия и торпедные люки бессильны скрыть первоначальное назначение доков. А именно – постройка судов. Шлюзы, насколько возможно, �
