прежде чем он уйдет с места.
Я переждал поэтому некоторое время, пока английский медицинский отряд был занят перевязкой раненых, и затем поспешил вперед.
Что касается пленных, то ввиду того, что я не знал, не занята ли лежавшая впереди дорога лордом Робертсом, я отправил их через Таба-Нху в Деветсдорп, чтобы из Винбурга по железной дороге перепроводить их в Преторию[28].
Глава XI. Неудавшаяся осада
Я немедленно отправился по направлению к Смитфельду. Поздно вечером я разделил все отряды на две части: генералу Фронеману с 500 бюргерами из Вепенера и Смитфельда (последние были под начальством комманданта Сванепуля из Эзейфаркфонтейна) я приказал немедленно напасть на небольшой отряд у Смитфельда, а с другой частью бюргеров отправился сам с целью соединиться с генералом Я. Вессельсом.
6 апреля мы встретились с ним у Даспорта, на дороге между Деветсдорпом и Вепенером, в десяти милях от Яммерсдрифта, где в это время находился на реке Каледон полковник Дельгетей со знаменитыми английскими полками (Cape Mounted Rifles и Brabant’s Horse). Я называю их «знаменитыми», хотя должен признаться, что никогда не мог заметить, в чем, собственно, состояла их знаменитость. Посланные мною разведчики сообщили мне, что их было 1600 человек и что они возвели очень сильные укрепления. Число их меня не испугало; но история с Ледисмитом, Мефкингом и Кимберлеем заставила меня призадуматься, стоит ли делать облаву на волка или ждать, пока он сам выйдет.
Но чудовище не показывалось и окапывалось со всех сторон еще сильнее. Полагая, что лорд Робертс может в каждый момент выслать подкрепление, я боялся потерять время и решил сделать нападение. С этою целью я послал по направлению к Блумфонтейну и Реддерсбургу хороших разведчиков, разместив в то же время отряды генералов Пита Девета и А. П. Кронье на восток и юго-восток от столицы.
7 апреля рано утром я сделал нападение в двух пунктах: с юго-западной части укреплений и с юго-восточной – и открыл огонь на расстоянии 500—1500 шагов. Ближе подойти было нельзя, так как не было никакого прикрытия. Подойди я ближе, я потерял бы несколько драгоценных жизней.
Через несколько дней подошли мои подкрепления, с помощью которых я мог бы совсем запереть англичан. Но позиции их были таковы, что их оказалось невозможно обстреливать с двух сторон. Мы осаждали их несколько дней, ежедневно отнимая скот, и захватили 800 упряжных быков и 300 лошадей.
Каждый из моих бюргеров горел желанием досадить именно этим английским полкам Cape Mounted Rifles и Brabant’s Horse. Люди, из которых они были набраны, жили в Африке и хотя не были ни оранжевцами, ни трансваальцами, но, как африканцы, не должны были бы наниматься на службу против нас. Так думали мои бюргеры. Конечно, никому из них не приходило в голову ставить Англии в упрек, что она набирала в состав своих солдат всевозможных подонков общества, но осуждать тех, которые сами нанимались на службу Англии, – от этого бюргеры не могли удержаться. Они хорошо понимали, что, поступая в наемную службу к англичанам,
Я не могу пройти молчанием того факта, что громадное войско англичан, стоявшее у Реддерсбурга, не сделало даже ни малейшей попытки помочь несчастным жертвам при Мостерсхуке. Его поведение достойно полного порицания. И 17 миль от Блумфонтейна до места поражения генерала Бродвуда было недалеко. А ведь тут, всего в 4–5 милях от нас, уже находилась часть английских колонн. Эти колонны стояли и смотрели на сражение издали, видели все и не двинулись вперед, чтобы прийти на помощь. Для нас-то, конечно, было хорошо, что оно так случилось, так как бороться с большой массой англичан нам труднее. Мы должны были превзойти нашего неприятеля не силой, а быстротой: быстротой в сражении, быстротой рекогносцировок, быстротой в передвижении. В этом состояла и моя цель. Не будь среди нас так много изменников, то Англия нашла бы, как выразился великий Бисмарк, могилу в Южной Африке. (
