три часа длилось адское путешествие, хотя от станции до Денвера не более двенадцати миль, и только американские рысаки, природная быстроходность и выносливость которых приумножены еще и соответствующим воспитанием, способны выдержать подобное.
Среди елей показалась одинокая избушка, и возле нее обширный сарай.
Две оседланные лошади стояли привязанными к столбу. Заслышав звук колес, человек в костюме ковбоя вышел из избушки и остановился в ожидании.
Миссис Клавдия Остин придержала лошадь, узнав одного из начальников мастерских.
– Что означает этот странный наряд, Боб? – спросила она.
– Здравствуйте, миссис Остин.
– Здравствуйте!
– Я надел этот костюм, удививший вас, чтобы незаметно внедриться в толпу добрых малых, забавляющихся там.
– А все еще продолжают забавляться?
– Больше, чем прежде… Вот вам доказательство… Видите ли вы этот дым?.. Вероятно, зажгли вагон-цистерну с нефтью, чтобы развлечься…
Миссис Клавдия слегка побледнела, закусила губы и ничего не отвечала. Боб прибавил:
– Я приготовил лошадь для инженера; ему, вероятно, надоело сидеть сложа руки позади вас и этого господина… Гаррисон, вот лошадь.
Инженер, сойдя с кабриолета и вскочив на лошадь, спросил:
– Что нового с утра?
– Кажется, заставляют плясать жителей Нью-Ойл-Сити.
– Кто?
– Ковбои составляют оркестр. Весьма своеобразный оркестр, увидите.
Снова пустились в дорогу и скакали еще часа два. Когда въехали на вершину холма, откуда открывался вид на равнину – на громадную площадь, покрытую нефтяными колодцами, мастерскими, и на сам город, расположенный на возвышенности, – миссис Клавдия не могла сдержать гневного восклицания.
Три вагона, стоявшие на рельсах узкоколейного подъездного пути, пылали в облаках тяжелого черного дыма, медленно поднимавшегося в воздух.
Люди, окружавшие вагоны и казавшиеся издали миниатюрными и худыми, прыгали вокруг, стреляя из револьверов. Белый дымок из дула появлялся гораздо раньше, чем слышался звук выстрела.
Город, уже красиво обустроившийся и многолюдный, был полон невообразимого смятения.
Крики, выстрелы, нечеловеческий вой, заполонившие все вокруг, способны были привести в ужас людей не менее отважных, чем наши путешественники.
В воздухе стоял отвратительный смрад, от которого тошнило и кружилась голова.
– Это запах моих миллионов, улетучивающихся в виде огня и дыма, – сказала миссис Клавдия со смесью иронии и отчаяния в голосе.
– Я их верну вам, а если не верну, то найду для вас другие, – совершенно беспечно заметил джентльмен. – Но знаете, милая королева, ваши владения прелестны… Это город!.. Настоящий город…
– Не долго ему осталось просуществовать в руках этих дикарей… Я и теперь удивляюсь, как еще кое-что уцелело.
Уже привыкнув
