тебя больше.
– Нет, я.
– Нет, я.
Он улыбается мне, его лицо немного светлеет. Несколько мгновений постояв у двери, я отправляюсь спать наверх.
На следующий день стоит холодная, ветреная погода. Когда я просыпаюсь, мама работает в оранжерее, и запах масляной краски наполняет весь дом.
– Я иду на пикник с Джо, – сообщаю я ей, обнаружив, что проспала почти до одиннадцати.
– На пикник? – удивляется она. – В такую погоду? Почему бы вам просто не посидеть здесь? – Я сомневаюсь. – Ты что, меня стыдишься? – подняв бровь, спрашивает она.
– Твои краски воняют, – отшучиваюсь я, направляясь на кухню, чтобы приготовить сандвичи.
Джо заходит к нам домой, чтобы поздороваться с мамой. Мама хочет получить полную информацию насчет его брата. Джо на удивление весел.
– Пока все в порядке, – говорит он.
– Они с тобой разговаривают? – спрашиваю я.
– Нет, – признает он с легкой усмешкой. – Но это не самый худший вариант.
– Нам пора выходить, – тороплю я. – Умираю с голоду.
– Нужно было завтракать, – усмехается мама.
– Я проспала, – объясняю я Джо.
– А я больше не спал, – отвечает он.
– Мы с Джо вчера вечером заснули на диване, – признаюсь я маме.
Обе брови ползут вверх.
– Неужели?
Джо смущенно встает рядом со мной.
– Пойдем! – весело зову я, надеясь пресечь неудобную ситуацию. Не понимаю, почему он так смутился. Мы ведь ничего такого не делали.
– Обязательно было ей это рассказывать? – шепчет он, когда мы выходим за дверь.
– Почему нет? Нам уже есть восемнадцать, что такого?
Он пожимает плечами. Я обнимаю его за талию и улыбаюсь ему, но он смотрит вперед, на тропинку. Немного задетая, я ослабляю объятие. Он если и замечает, то виду не подает.
По дороге мы встречаем нескольких собачников, но, не считая их, в скалах практически безлюдно.
– Давай спустимся к рифу, – предлагает Джо.
Под ногами скользкая трава, но он меня крепко держит. В самом низу в скале выдолблены ступени.
– Пойдем дальше, – говорю я.
Мы осторожно спускаемся по ступеням и идем по известковой тропе к скале. Высота скалы здесь всего десять метров, а внизу – плоский участок прямо над уровнем моря – собственно Танцующий Риф. Папа читал нам вслух про это место только вчера и рассказал мне, маме и Лиззи, что скалу взорвали местные добытчики камня, и материал использовался для строительства гавани Рамсгит в Кенте. Она называется «Танцующий Риф», потому что вырезанный в скалах участок равен по размеру танцполу в бальном зале. А на этом «танцполе» около ста лет назад сделали бассейн для местных школ.
– Надо будет вернуться сюда в солнечную погоду, – говорю я, глядя на бассейн с прозрачной водой. Сегодня она серая, но в солнечные дни наверняка сине-зеленая. – Может, спустимся вниз? – предлагаю я.
Он смотрит на Дайсона.
– Не
