тебя сейчас отвяжу, – наконец остановив экзекуцию, холодно сказал Гор, – и ты мило, охотно, с радостью – поняла, тварь, с радостью, обслужишь нас всех, так, как только нам захочется. Сделаешь всё, что тебе прикажут, будешь послушной, понятливой, услужливой Чухой, и всё у твоей подружайки будет хорошо. Начинай. С Доктора начинай! И не дай бог ему не понравится…
Как он ненавидел себя в эти мгновения! Как ненавидел Марию, которая оказалась в точности такой, как он сам – ведь его самого сломали точно так же! Как ненавидел всё, всё, всех – и больше всего себя и свою паскудную жизнь здесь!!! Как она посмела, как посмела быть такой, поступать так, КАК?! Почему он не позволил Доктору убить её вчера, когда ещё не было поздно?! Парни швыряли её друг другу, глумясь, сами раздражённые до крайности – надо же, какая-то Чуха! – Трисс плакала, привязанная к столу, а Гор бесился. В эти мгновения он был на грани срыва, и сорвался бы, если хоть кто-то в этот момент тронул бы его, что-то сказал не то. Перед обедом он оставил парней в Девичнике и пошёл за едой для них, проклиная себя. «Ну, и как тебе?! – Бесился он в собственный адрес. – Что ты с этим будешь делать?! Она такая же, как ты, ТАКАЯ ЖЕ, так же чувствует, так же борется, так же страдает… Она не корова, не Чуха, и Доктора она правильно…». – При мысли о том, как Мария вцепилась в глаза Доктору, Гор стиснул зубы и сам непроизвольно скрючил пальцы. А если она ещё понесла от него… Нет, этого Гор даже как предположение не хотел допускать. Сел в тёмном тупике на край колодца, обхватил голову руками. У него было чувство, что произошла какая-то катастрофа, и что теперь делать, и как быть, он понятия не имел.
А в следующее мгновение он разозлился. Нет, он не позволит никому разрушить его жизнь! Он прошёл долгий и страшный путь, он столько сделал и вынес, он построил лучшее, чего мог здесь достичь, и не даст, никому не даст это разрушить!!! ОН в одном шаге, в полшага от стражи и свободы из Садов Мечты – и как долго и как страшно он к этому шёл!!! К чёрту эту Чуху, к чёрту их сходство – нет никакого сходства! Он не Гэбриэл, Гэбриэл умер, он Гор!
С этой решимостью в сердце Гор пошёл за едой.
Марии казалось, что это никогда не кончится – но когда она начала терять сознание, её оставили, наконец, в покое, и Приют отправился обедать. Доктор поставил ей клеймо и приказал вымыть и причесать. Мария была, словно во сне. То и дело она начинала падать, ей совали под нос какую-то вонючую дрянь и продолжали ухаживать. Что-то говорил Доктор, но Мария его не слышала, не понимала в полубреду. Когда ей позволили наконец лечь, она с облегчением провалилась в черноту. И не видела, как в Девичник пришли гости – мужчины в богатой одежде и масках, полностью скрывающих лицо, как выбрали себе девочек и объяснили, что им нужно – один потребовал, чтобы черноволосую девочку нарядили монашкой, а второй захотел фею со светлыми волосами. Выбранных девочек натёрли какой-то мазью, приятно и возбуждающе пахнущей, накапали в глаза, чтобы оживить потухший взгляд. Всё время, пока их готовили, явившиеся за ними охранники, высоченные парни в чёрном, с закрытыми лицами, развлекались с другими девочками, грубо и ещё более бесцеремонно, чем Приют. Потом вернулись
