style="font-size:15px;"> И – едва не поперхнулся, потому как в кармане зазвонил телефон.
Альбинос устало ответил.
– Надеюсь, – как голос с того света, осведомился Кридус, – ты не забудешь о нашем уговоре?..
Сглотнув, Краулер промямлил:
– Что вы, как можно…
– Отлично, – сказал герцог Вурдалаков, и отключился.
Лео хотел было выругаться, но вовремя сообразил, что в такой близости Морга это чревато, и прикусил язык. Молча убрал телефон и двинулся к машине.
– Ну, наш непреклонный диктатор, что дальше?.. – спросил вервольф, оседлав мотоцикл.
Альбинос задрал голову. Огни города отражались в низких облаках и создавали неживое желто-зеленое марево. Эдакое урбанистичное северное сияние, пропитанное метаном и угарным газом – обычное дело для любых широт, где людское племя во всю ширь успело развернуть свою паскудную деятельность. Похожая заря могла бы вставать над каким-нибудь Некрополисом, раскинувшемся на берегу Стикса. Здесь же, наверху, это был еще не рассвет.
Пока еще нет.
До возвращения этого душегуба оставалась пара часов, но Краулер не нашел в себе ни физических, ни душевных сил, чтобы мчаться сегодня куда-нибудь еще.
– До рассвета далеко, – объявил он спутнику, – но я не нашел в себе ни физических, ни душевных сил, чтобы нынче же ночью куда-нибудь мчаться еще. Кроме того, мне нужно прилечь, и поразмыслить о том, каковы будут наши следующие шаги.
– Мыслитель херов, – буркнул Риппер, включая зажигание (но Лео все равно услышал). – Спиноза.
– Грубиян, – отмахнулся вампир.
Они отчалили от парковки Морга и нырнули в ночь, каждый на своем транспортном средстве.
Ни один, впрочем, не заметил, что за ними наблюдают.
Увесистый комочек кожи и шерсти, уцепившись когтями за фронтон одного из строений, стоявших напротив штаб-квартиры Вурдалаков, висел вниз головой, что было для него вполне естественно. Он вовсю таращился на собеседников и наставлял уши – подслушивающую аппаратуру, данную ему самой природой.
Звуки моторов заставили зверька недовольно оскалиться.
Затем, когда колымаги повернули на перекрестке, нетопырь раскрыл огромные крылья, сорвался с фронтона, и, не долетев до асфальта какие-то метры, набрал высоту шуршащим кожистым штопором. Миг – и он растаял во мгле.
Альбинос прибыл в поместье и почувствовал неладное, еще не переступив порога.
Входная дверь была не заперта, но Лео не помнил, закрывал ли он ее вообще, а потому не придал этому особого значения. Войдя в дом, он приметил и другие перемены в декоре. Круглый коврик был небрежно смят, а китайская бронзовая лампа, вместо того, чтобы стоять на тумбочке, лежала на полу.
Вздохнув, Краулер поправил ковер и вернул лампу на тумбу. Он был слишком истощен, чтобы сейчас, на исходе ночи, наставлять ликантропа в столь тривиальных обыкновениях, как уважение
