что тебя любят?
– Так точно.
– Искренне считаешь, что тебя не за что любить такой девушке, как моя дочь?
– Так точно.
– Парень, ты не здоров… Очевидно, перегрелся на южном солнце.
– Нет, я здоров…
– Как бы не так! Мелешь, извини, всякую хрень.
– Откуда вам знать?
– Оттуда, парень: свою девочку знаю, как свои пять пальцев… Давно чувствую, что, как говорили в старину, девка по тебе сохнет.
– Возможно, но не уверен, что по мне… Она – красавица, а я таежный медведь.
Горовой в который раз громко расхохотался.
– Ты и комплексуешь? Такого, как ты, «медведя», каждой бы девчонке. Верунька моя – девчонка самостоятельная, возможно, излишне суха и сдержанна, к тому же, чего не могу отнять, горда, но… В женской красоте скрывается великая сила, но без гордости она не имеет смысла, потому что становится уж слишком доступной.
– Согласен… Но все равно не уверен…
– А ты мою девочку об этом спрашивал?
– Нет.
– Давай спросим… Прямо вот сейчас… А?… Я позову и… Не против? – Алексей промолчал. – Понял… Иду за дочерью… Чего откладывать и оставаться дальше в неведении? Сейчас все и выясним. Интуиция мне подсказывает, что… Нет, не будем забегать вперед.
Горовой встал, открыл плотно закрытую дверь кабинета и крикнул:
– Сюда, Верунька! Мужчины тебя хотят видеть.
Вышла хозяйка.
– Что случилось?
– Клаша, ты – потом-потом.
Хозяин вернулся в кресло и откинулся на спинку, сложив на груди руки. Вошла дочь, остановилась, оглядела стол, потом мужчин, стараясь по их лицам догадаться, для чего ее позвали. Потом прошла к отцу и прижалась, обвив шею своими красивыми ручками.
– Что, папуль?
Отец, чуть-чуть отстранив от себя дочь, стал глядеть ей в лицо.
– Алексей, вот тут, сильно сомневается… насчет тебя… Он мне признался, – парень опустил глаза в стол, – что влюбился в тебя и теперь места себе не находит…
– Да? Я что-то всего этого не заметила, – покрывшись румянцем и посмотрев в сторону парня, – сказала она.
Не поднимая глаз, Алексей тихо сказал:
– Это, моя богиня, абсолютная правда.
– Странно: мне ни слова, а отцу…
– Ты и так знаешь.
– Откуда?
Горовой решил дело довести до конца и окончательно прояснить ситуацию.
– Короче, доченька: Алексей тебя любит, а ты его?
Вера приникла к отцовскому уху и что-то горячо прошептала, а потом из глаз ее закапали на щеку отца крупные слезы.
Отец притянул дочь, крепко прижал.
– Чего плачешь, дурочка? Радоваться надо, а ты… Алёша, видишь ли, сомневается, поэтому прошу повторить вслух все, что ты прошептала мне.
– Люблю…
– Нет-нет,
