– от первой, нелюбимой, жены был.
– Ах, вон оно что! – выслушав, задумчиво протянул Иван. – Тут интересные возможности открываются. Я имею в виду будущее наследство…
– Думаешь, мачеха княжича и… того… растерзала? – Митрий вскинул глаза. – Ведь так?
– Ну, не сама, конечно… Но что-то в этом предположении есть!
– Оно конечно, – кивнул Прохор. – Мачехе смерть княжича – выгодна. Тут и надо копать.
– Андрей Петрович уже копает, – пояснив, Митрий подсел ближе к столу. – А нам строго-настрого запретил куракинское семейство трогать, сказал – «не по вашим зубам».
– Да уж, род знатный, чуть ли не от самих Рюриковичей.
– От Гедеминовичей!
– Ну вот, видишь… Прав Ртищев, нас там даже на порог не пустят. Так ты, Митрий, так и не сказал, что удалось вызнать.
Митька ухмыльнулся, потянулся лениво:
– Верно, спросите, к кому княжич на Чертолье ездил? Есть одна зацепочка – корчма на Остоженке.
– Не «Иван Елкин»?
– Нет, не кабак. Именно корчма, вернее, постоялый двор. Выпить, хорошо закусить, переночевать, если нужно… Туда, похоже, наш княжич и ездил – отец-то его не доверял сынку, слуг проследить посылал. Те и проследили. Опосля доложили в подробностях: пьянствует, мол, молодой князенька в корчме. Старый князь на это рукой махнул – мол, хорошо хоть не в кабаке, не пропьется. Пусть себе бесится, все равно через месячишко к князьям Шуйским в войско отправлять – супротив Самозванца.
– В корчме, значит… – Иван задумался. – На Остоженке. А куда же он, на ночь глядя, через ручей перся?
– Или – откуда, – поправил Митрий. – Нужно корчму пошерстить. Ну, это уж завтра. Печь-то затопим? Мне ведь еще отчет писать.
– Сиди уж. – Прохор с Иваном переглянулись и расхохотались. – Написали уже за тебя.
– Как – написали? – Митька обрадованно-недоверчиво взметнулся с лавки. – А свидетелей указали?
– Нет, место оставили – сам и впиши.
– Угу, вписал бы, коли б были…
– Вот и у нас то же самое… Боюсь, осерчает боярин, «правое ухо царево»!
– Ничего! – беспечно отмахнулся Митрий. – Раньше понедельника он нас все равно не вызовет. А мы завтра остоженскую корчму качнем – неужто ничего не выловим?
– У нас, кстати, уже и свидетели есть… Целых два! Малолетние, правда… Тоже в какой-то корчме на Остоженке крутятся. О! Их-то я прямо сейчас в отчет и впишу. Как их… Ммм… Колька с Антипом. Черт, и впрямь холодно! Чего ж так дует-то?
Обхватив себя за плечи, Иван посмотрел на дверь – ну, точно, приоткрыта.
– Ты что же это, Митька, кричишь, что замерз, а дверь не захлопнул?
– Да захлопывал я!
– То я открыл! – к удивлению всей троицы, в горницу неожиданно вошел подьячий Ондрюшка Хват. Кивнув, уселся как ни в чем не бывало на лавку. – Слышу – голоса, дай, думаю, зайду, отвлекусь чуток от дел насущных. Не помешал?
– Да
