семье, я часто гадаю, какие страсти бушуют за закрытыми дверьми этого дома. Впрочем, возможно, они сумели ужиться мирно.
– Да, мадам.
Чтобы отбить у неё охоту продолжать непринуждённый разговор, я засовываю в рот ролл из креветки с беконом.
Отец хочет, чтобы я присутствовал на этих еженедельных воскресных сборищах. Моё присутствие бывает весьма кстати, когда разговор заходит о спорте. Я был ещё полезнее, когда встречался с Гвен. Её отец – начальник полиции, а подруги моей матери дружно считали, что мы с Гвен – «прекрасная пара».
– В твоём возрасте я ненавидела такие посиделки, – продолжает миссис Роув.
Я сую в рот вторую креветку и киваю. Если она не врёт насчёт ненависти, то, наверное, не забыла, какие мучения причиняют все эти бесконечные разговоры ни о чём.
– Но папа заставлял меня присутствовать на каждом ужине, который он устраивал.
Я глотаю и вдруг понимаю, что за все четыре года, прошедшие с тех пор, как я дорос до чести представлять свою семью на общественных мероприятиях, я ни разу не видел на них миссис Роув. Я даже подумываю спросить, почему она изменила своему правилу сегодня, но вспоминаю, что мне нет до этого дела. Забрасываю в рот тефтельку.
– Я прочитала твою работу, – говорит она.
Я пожимаю плечами. Читать мои работы – это её работа.
– Хорошая работа. Даже можно сказать, что очень хорошая.
Я вскидываю на неё глаза и беззвучно ругаюсь, когда она улыбается. Чёрт, какая разница, хороша моя работа или нет? Я хочу играть в бейсбол, а не писать. Демонстративно отворачиваюсь и смотрю в другую сторону.
– Ты не думал о том, чтобы развить своё произведение в небольшой рассказ?
На этот вопрос у меня есть ответ.
– Нет.
– А стоило бы, – говорит она.
Я опять пожимаю плечами и озираюсь, ища повод свалить от неё. Хоть бы пожар какой-нибудь или что-то такое.
На лице миссис Роув появляется лукавая улыбка.
– Слушай, у меня отличные новости, и я просто счастлива, что можно не ждать до завтра и поделиться ими с тобой прямо сейчас! Помнишь тот писательский проект, над которым мы работали в прошлом году?
Такое не забывается. Целый год мы глотали книги и фильмы. Потом разбирали их на детали, как автомобили, чтобы посмотреть, как отдельные части работают вместе на создание сюжета. После этого миссис Роув щёлкнула бичом и велела нам написать что-нибудь своё. Проклятье, это был самый трудный класс в моей жизни, но я его обожал. И ненавидел тоже. Потому что каждый раз, когда я слишком увлекался или проявлял особую активность в классе, ребята из команды начинали надо мной насмехаться.
– Ты помнишь, как я предложила всем желающим принять участие в литературном конкурсе на первенство штата?
Я киваю, хотя на самом деле ничего не помню. Мне нравились те уроки, но это вовсе не значит, что я не пропускал
