style="font-size:15px;"> – Он упоминал о какой-то организации, «Il Vettore», кажется, но я не уверена. Он говорил о каких-то связях, влиянии, но ничего конкретного. Приехав в Париж, он нашел меня в шоковом состоянии, и поклялся, что поймает убийцу. И поймал. Сначала мы собирались казнить Рыкова на даче Антона. Позвали Катрин и Сержа. Но потом… Мигель что-то заподозрил.
– Что именно?
– Он решил – и не безосновательно – что Серж не позволит линчевать убийцу и захочет передать его в руки правосудия. Мигель не мог этого допустить.
– И обратился ко Льву Петровичу Рыкову.
– Да.
– Вы не были шокированы?
– В тот момент мне было все равно. Я мечтала только о мести, а каким образом она свершится, меня мало заботило. И мы отправились в Серебряный бор.
– Когда вы приехали, Рыков был уже в подвале?
– Да. Только мы увидели не Рыкова. А спецагента ФБР Джоша Нантвича.
– Кто еще присутствовал при этом?
– Я разве не говорила? – удивилась Анна. – Я, Мигель, Серж и Катрин. Все.
– Все? Вы уверены?
Анна и бровью не повела: – Все! – отрезала она.
– Допустим. Продолжайте.
– Джош Нантвич сам признался в том, что он не настоящий агент, сам снял свой странный грим – никогда не видела ничего подобного. Потом он рассказал, что случилось с Антоном. Что это был несчастный случай. Не знаю почему, но я ему поверила. Рыков не оправдывался, не просил пощады, он был готов умереть в наказание за свои преступления, но категорически отказывался брать на себя смерть Антона.
– А как вел себя Кортес?
– Отвратительно. Он избивал Рыкова, хотя тот был в наручниках. Бил ногами по лицу.
Виктор мгновенно вспомнил, что однажды уже видел похожее – в саду Странноприимного дома, когда Кортес метелил Андрея Орлова в компании Ланского: но если Ланской использовал кулаки, то Кортес от души пинал того ногами по зубам[77]. «Modus operandi»[78] – отметил про себя Виктор.
– Серж попытался остановить Мигеля и тот выстрелил в него. Дальше я не помню – потеряла сознание. А когда пришла в себя – картина была кошмарной: избитая Катрин со сломанной рукой и мертвый Мигель. Серж истекал кровью, а Рыков зажимал рану на животе – он был на последнем издыхании. И умер спустя несколько минут.
– Вы точно помните, что он умер?
– Конечно. Я пульс не проверяла, но…
– А Сергей проверял?
– Не знаю, не видела. Я искала, чем его перевязать.
– А откуда вы узнали, что там есть перевязочный материал? Вы же были на этой даче впервые?
– Рыков сказал перед тем, как умер.
– Так он был в сознании?
– До последней минуты.
– А кто убил Кортеса?
– Не видела, говорю же вам – я упала в обморок. Катрин и Серж утверждают, что это сделал Рыков. Не верить им у меня нет причин. А у вас?
– Что, простите? –
См. первую книгу трилогии «Хроника смертельного лета»
фраза, которая обычно переводится как «образ действия». Данная фраза используется в юриспруденции для описания способа совершения преступления (лат).
