я тебя слушаю! – раздается громогласный, натренированный годами преподавательской работы голос свекрови.
– Ольга Семеновна, это Дина.
– Дина?! – переспрашивает свекровь с такой интонацией, будто услышала бранное слово. – Если хочешь пожаловаться – не старайся. Олег заходил ко мне перед работой и обо всем рассказал.
– Никогда не жаловалась и сейчас не собираюсь. Я звоню по делу.
– Какие у тебя могут быть дела? Сидишь дома, бездельничаешь. Огород запустила, соседи уже шепчутся. Бестолковая! Я Олега предупреждала: не связывайся с детдомовской! Надо выбирать среди лучшего, из чего попало конфетку не сделаешь. Но разве ему втолкуешь?
– Вы правы, человека не переделаешь. Наконец-то я это поняла.
– Голытьба ты несчастная! Раз такого мужчину окрутила, изволь о нем заботиться. Дом забросила, ребенка не кормишь. Катенька в гости приходит, конфетку выпрашивает…
– Кстати, о гостях. Я сейчас ее к вам приведу.
– Что значит «приведу»? Да еще «сейчас»!
– Я ухожу от вашего сына и подаю на развод, – чувствую, как в моем голосе пробиваются нотки гордости.
– Развод?! Может, ты еще и на раздел имущества подать решила?! Так знай, мой Олежек…
– Скоро буду.
Кладу трубку и делаю глубокий вдох. Вместе с душевным спокойствием ко мне возвращается уверенность. Я все делаю правильно. Мне от Олега ничего не нужно, сама справлюсь.
Крик из детской заглушает внутренний голос. Залетаю в комнату, где Катя сидит на полу в одних трусах и обливается слезами. Без того большое платье в ее руках стало в два раза шире. Однажды я заикнулась Олегу, что девочка слишком много ест, и скоро на ней начнет лопаться одежда, но муж обозвал меня скупердяйкой и приказал давать ребенку все, что она попросит. Олег называет дочку красавицей, а я с ужасом представляю, что ей придется пережить, когда она пойдет в школу.
– Успокойся, зайка. – Подхожу к Кате и сажусь на пол возле нее. – Обещаю, я починю твое платье. Будет как новое, даже лучше. Пришью еще больше бисера к крылышкам. Хочешь, сделаю к нему волшебную палочку? Блестящую, из новогодней мишуры. А пока надень что-нибудь другое и…
– Ты?! Починишь?! – шмыгая носом и раздувая сопливые пузыри, кричит она. – Как ты его починишь? Ты же безрукая! Вот скажу папе, что это ты порвала мое платье, пусть он тебя отлупит!
Катя на секунду замирает, как будто собирается с мыслями, и смачно харкает мне в лицо. Слюна попадает в рассеченную бровь, по инерции я вытираю ее рукавом. От жгучей боли передергивает лицо, на глаза наворачиваются слезы. Горько плакать, когда некому пожалеть.
Я поднимаюсь на ноги. Не глядя, вытаскиваю из шкафа первое попавшееся платье.
– Одевайся, быстро!
Протягиваю его Кате. Впервые я повысила на падчерицу голос, но это не произвело на нее никакого впечатления. Вместо того чтобы взять вешалку с платьем, она встает, скрещивает на груди руки и, глядя мне в глаза, качает головой.
– Ты не
