назовешь мое имя?
– Как, черт подери?
– Посмотри мне в глаза и скажи его. Это очень просто. Или откажись. Это тоже очень просто. Только выбрав второй вариант, ты выполнишь мою просьбу. Ты обещал, помнишь? – голос навки становится ледяным.
– Так просто? – поражаюсь я.
– Все правильное просто.
– Но почему я?
– Ты назовешь мое имя?
Навка гнет свою линию и отметает любые попытки перевести разговор в другое русло. Я боюсь посмотреть ей в глаза.
– Это сумасшествие.
– Для меня нет. Если я ошиблась в выборе, то ты или не сможешь назвать мое имя или откажешься это сделать. Кто ошибается – тот умирает. Я свой выбор сделала и… какой же твой ответ, волк? – последние слова навки не громче дыхания.
– Так нельзя. Волки, которых выбирают, знают правила игры. А ты, наоборот, зная, о моем неведении делаешь выбор. Это не привилегия, это наказание. И еще вопрос для кого.
– Многие волки за века уходили из Невра, как и ты. Но мужские гены не изменяются тысячелетиями. Ты должен был это помнить. И больше ничего для меня не имеет значения в этом мире.
– Кто ошибается – тот умирает?
– Да. Волк ли, переоценивший свои силы в Пограничье, навка ли, выбравшая не того. Или ты назовешь мое имя или… – девушка берет меня за руку.
– Или? – повторяю я эхом.
– Поможешь мне умереть
В этот раз череда бесконечных попыток поймать мой взгляд для нее закончилась.
– Так я обещал оказать тебе такую услугу? – я потрясенно смотрю на нее.
За нашим столиком повисла гробовая тишина говорящих глаз. Если бы она попросила об этом вчера я бы не раздумывал. А сейчас…
– Так почему я? – спрашиваю глазами.
– Ты никогда не бросишь своего, – так же взглядом отвечает она, – Я следовала за тобой весь обратный путь через Пограничье. Ты много часов нес Рыжую и не остановился. Только при встрече с удильщиком Кройдана вытащил нож и пошел прямо на него. Навье свидетель, я никогда в жизни не видела, чтобы эта тварь чего-либо испугалась и отползла в сторону.
– Ты знала о навьем заклятии?
– Да, но не знала, что оно наложено до утра.
– Так почему я? – повторяю вопрос.
– Ты всегда помнишь о своих живущих не так, даже не осознавая этого.
– Этого достаточно?
– Нет. Но главного ты не поймешь, пока не вспомнишь больше.
– Почему ты промолчала о выборе вчера ночью?
– Я хотела, но ты был так нежен и я… я забыла от счастья.
Рыжая. Беременная двойней Алеся. Алька. Я не чувствую ее в себе. Почему-то совсем. Что-то сломалось внутри за несколько минут или переродилось в совершенно другое чувство. Не знаю. И даже не желаю знать. Только глаза навки напротив, полные безграничной тоски и боли, держат и не отпускают. В данный отрезок
