того же мы рождены, чтобы вкусно есть и на машинах кататься?
Но у Олега и здесь ответ нашёлся:
– Рессоры для КамАЗов из этой стали делают, а не космические корабли. Которые ломаются через полгода, потому что смежники присадки вовремя не поставляют, а план гнать надо. Иначе вообще зарплаты не будет. А машины тоже ремонтировать надо. Каждый на своём месте нужен. Пусть космонавты к звёздам летают. У них, между прочим, знаешь какие зарплаты? И по «Волге» за полёт получают. Так что тоже не за просто так они прогресс двигают. И почему обязательно для всего человечества надо с голой жопой стараться?
Ромка не нашёлся что ответить. Ответ существовал. Но почему-то не шёл на ум именно сейчас, когда был так необходим.
– Ладно, давай спать.
Разделись, потушили свет. Олег вскоре задышал ровно – уснул. Ромка ворочался, хотя казалось, донесёт голову до подушки и вырубится. Он мысленно продолжал спор с другом. В словах Олега многое было бесспорным – в стране действительно катастрофически не хватало предметов даже первой необходимости, не говоря уже об импортных товарах, которые были на порядок качественнее. И то, что окружающие, практически все, с кем приходилось общаться, разделяли взгляды Олега на жизнь, – тоже было правдой.
О причинах и последствиях тотального дефицита он сейчас не хотел думать – это был лишь один из моментов, подтверждающих, что страна больна и ситуацию надо исправлять!
Вопросы вызывал второй факт. Почему люди в массе своей были столь двуличны? В официальной жизни говорили одно, дружно голосовали «за», а думали и жили иначе. Где же правда? В газетах или в жизни? Газеты, конечно, сильно приукрашивают окружающую действительность, но нельзя же сомневаться в главном – в том, что революция освободила трудящихся, принесла народу подлинную свободу, что социалистический строй самый передовой в мире. В том, что освобождённый пролетариат, будучи сам хозяином средств производства, очевидно эффективнее подневольных работников. Стоп! Или не очевидно? Почему же тогда продукты труда тех самых угнетённых масс настолько качественнее и востребованнее наших «свободно» произведённых? Можно, конечно, ответить, что «кто-то кое-где у нас порой», как в газетах частенько пишут. А может, это не исключения? Может, это системный сбой? А свобода? Почему эти вопросы поднимаются только между собой «на кухне», а не на комсомольском собрании? Чёрт! Голова кругом, и теперь не до сна.
Начнём сначала – мещанские настроения, пьянство и лицемерие окружающих. То, от чего он бежал из Пензы. Казалось, в Москве нравственность и идеалы будут на высоте. Недаром там и правительство, и Центральный комитет партии заседают. Да вообще все идеологические установки спускаются из Москвы. Уж там-то он найдёт единомышленников, для которых чистота принципов и заветы старых большевиков – не пустой звук. Но всё оказалось иначе. Надо, конечно, понимать, что он
