пытаться что-то изменить в ней было бессмысленно и небезопасно.
Пока грелась вода, подвесили на рейке простыню, выгородив для Даши интимный уголок. Эта же ширмочка защищала изголовье Дашиной постели от нервного мерцания неисправной лампы под потолком, при свете которой Несговоров работал по ночам. Самодельный мольберт стоял возле слухового оконца. Если дело шло бойко, Несговоров не считал часы и приходил в себя лишь тогда, когда в посеревшем стекле проступал угол соседней крыши с антенной. Тогда он укладывался счастливый и засыпал мгновенно…
Теперь его кровать занимала Даша, а себе Несговоров соорудил постель из деревянных ящиков, подобранных внизу возле магазина, накрыв их старым ватным одеялом. С приездом Даши работа пошла хуже, отвлекали заботы и посторонние мысли, но он тщательно это от нее скрывал.
– Прости, дядя Вадик, – тихо сказала Даша, когда Несговоров вернулся из туалета с другим, опорожненным ведром. От смущения она натянула одеяло под самый нос.
– Чего это ты вдруг? – Несговоров присел у нее в ногах. – Это я должен просить у тебя прощения, что все здесь так неудобно устроено. Ты ведь уже девушка. Знаешь ли ты, что такое девушка? Вообще-то она живой человек и делает то же, что и все. Моется, одевается и раздевается, писает… Прости. Ну, что тут такого? Конечно же писает! А еще чешется, если у нее где-то зачесалось. Но она всегда особенная. Часто девушка сама не сразу догадывается, что все, что она делает, – прекрасно. Даже то, что ей кажется стыдным. Каждая девушка живет в награду остальному миру, который смотрит на нее и радуется. Понимаешь ли ты это?..
Даша долго не отвечала, затем задумчиво спросила:
– Ты думаешь о ней?
– Я думаю о тебе, – сказал Несговоров. – Ну, о ней тоже. Обо всех.
– Скажи, Маранта живет в башне?
– Едва ли… Почему обязательно в башне? Откуда ты это взяла?
– Не знаю. Наверное, там живут самые красивые и счастливые. Почему мы такие бедные?
– Тебе хочется жить в башне?
– Хочется. И в театр хочется ходить по настоящим билетам, и колбасу каждый день есть… И чтобы у мамы была такая же шуба, как у той расфуфыренной старухи. Видела бы ты, как она на тебя смотрела! Как будто ты ей на ногу наступил и стоишь там…
– Где стою?
– На ноге! На ногу наступил и стоишь там. Это у нас мальчишки в классе так шутили.
– Тебе жалко, что вашу школу закрыли?
– Не-а. Маму немножко жалко, и грустно без нее бывает, а так… Когда я в школу пойду? Мама считает, что в городе учиться лучше. Полезнее для карьеры, как она говорит. – Даша закончила фразу тихим смешком.
– Вот видишь! Здесь ты выучишься на артистку. Сошьешь себе лиловое платье, маме купишь шубу. Тебя станут узнавать на улицах…
– Ну ведь врешь, все врешь! Для этого надо талант иметь.
– Что
