времена не выходившие за ее пределы, остались Хомо сапиенсами в «чистом виде», без неандертальских генов.
Другую любопытную гипотезу выдвинули исследователи Робин Данбар и Ейлунед Пирс из Оксфордского университета. При сравнении черепов Гомо сапиенс и неандертальцев они обнаружили у последних заметно более просторные глазные впадины, что, по их мнению, говорило о бОльшем размере глаз у неандертальцев. Данбар и Пирс предположили, что большие глаза у неандертальцев – это неспроста, скорее всего, это было результатом приспособления к длинным и темным в Европе ночам, особенно в зимний период, когда зрительная информация была особенно необходима для безопасного выживания. В результате значительная часть мозга неандертальцев, как и у большинства животных, использовалась для восприятия и обработки зрительной информации. А у наших непосредственных предков эволюция мозга шла с акцентом на обеспечение более универсальных – мыслительных функций, позволяющих не столько обнаруживать наличную опасность посредством мощных органов чувств, сколько ее предсказывать, тем самым обеспечивая себе возможность планирования поведения.
Так или иначе, но в силу эволюционной традиции мозг неандертальцев был более ориентирован на обработку сенсорных впечатлений и на управление телом, тогда как мозг Человека разумного делал уже первые шаги на пути выявления закономерностей природы, мысленного моделирования действительности и расширения ресурса социальной коммуникации. Познавательные способности – краеугольный камень нового ресурса мозга, на основе которого Гомо сапиенс сделал свою головокружительную карьеру.
Вот почему для неандертальцев не было характерно творчество, от них не осталось ни пещерных рисунков, ни глиняных поделок, ни украшений. Тогда как наши предки к тому времени уже мастерили музыкальные инструменты, вырезали фигурки из камня и костей, собирали бусы, рисовали углем и острым камнем на стенах пещер. Неандертальцы не могли объединяться в группы для выполнения какой-нибудь сложной задачи, с трудом сотрудничали, тогда как Гомо сапиенсы, наоборот, легко объединялись в общины и помогали друг другу в любых видах своей деятельности.
По-видимому, по своему умственному развитию даже дети неандертальцев отставали от детей Гомо сапиенс. Как уверяет канадский археолог палеолита из Университета Виктории Эйприл Ноуэлл, детеныши неандертальцев очень рано входили во взрослую жизнь. Можно сказать, что у них почти не было детства, то есть того периода жизни, когда в комбинаторике беззаботных игр и наставлений взрослых формируется творческий потенциал мозга, способность к абстрактному мышлению, к социальному взаимодействию.
Исследования ученых Симона Нойбауэра и Жан-Жака Юблена из Института эволюционной антропологии Макса Планка показали: что мозг неандертальцев настолько быстро превращался из детского во взрослый, что просто не успевал накапливать трудовые и познавательные навыки,
