Знаешь до чего додумался?
– Ну и до чего же?
– До того, что блок с РБМК-1000 – дикое дерьмо, гибрид телеги с плохо управляемым реактивным двигателем. Рано или поздно реактивный двигатель должен был эту телегу разнести. Он и разнес.
– И почему же реактор – дерьмо?
– Как его конструировали? Взяли барабанный паровой котел Рамзина, убрали из него топку и поставили вместо нее активную зону. Сделали биологическую защиту – и вот, пожалуйста, получите ядерный энергетический реактор. Даже циркуляционные насосы не поменяли, как были напорного типа, так их и оставили. А насос напорного типа чем опасен? У него бывают срывы, когда он крутится, воет, жужжит, а воду не качает. Могли хотя бы аварийные насосы поставить объемного типа, а так реактор остался без воды. Только если на обычном парогенераторе это просто крупная неприятность, трубы добела накаляются, то на реакторе это может закончиться взрывом. Далее, самый главный ляп. У реактора есть положительная обратная связь. Когда в аварийном режиме сбрасываются поглощающие стержни, у реактора мощность сначала повышается, и только потом он останавливается. Ребята пытались его остановить, а он вместо этого разогнался и многократно превысил свою мощность. Убило то, что должно было спасти. И что ты на это скажешь?
Виталий сидел молча.
– Так, наука говорить не хочет, – констатировал Коля. – Хорошо, скажи, ты все это знал?
– Да, знал, – подтвердил Виталий. – Точно так же, как ты, разобрался после аварии.
– И чего же ты молчишь, никому ничего не говоришь?
– А кому я скажу и что? Правительству, министерству? Да кто меня станет слушать, если таких реакторов сейчас четырнадцать штук работает? В стране с этой перестройкой идеологию уничтожили, промышленность развалили, армию и флот почти ликвидировали, сельского хозяйства тоже нет. Осталось только по единой энергетической системе ударить и науку погубить. Ты этого хочешь? – Виталий немного помолчал, потом добавил: – Да и подработали конструкцию реактора.
– Каким образом?
– Просто вставили дополнительные поглощающие стержни. Поставили несколько новых защит и блокировок. Реактор стал выдавать мощность меньше, но работает в таком режиме, когда положительная обратная связь никак не проявляется.
– Так все-таки она есть?
– Не знаю. Данных у меня нет. Говорю же, не проявляется.
– Так, Виталя, а как ты относишься к тому, что ребята лежат в могиле, да еще и с таким клеймом, а истинные виновники аварии даже не названы?
– А кто они, по-твоему?
– Те люди, которые этот реактор конструировали. Двигали его в производство и устанавливали в густонаселенных районах страны.
– Не время сейчас называть имена. Нужно еще и науку попытаться сохранить. Потом, Коля, потом.
– Ты хотя бы фамилии этих людей знаешь?
– Да. Знаю.
Вот
