действительно, в этот самый момент Хеймиш сел и потянулся. Одеяло сползло с него до пояса. А когда он закончил зевать и обнаружил, что его внимательно разглядывает этот бесенок со слишком зоркими глазами, он взвизгнул и поспешно прижал одеяло к груди, словно девственница.
– Тебе действительно нужно уйти, – прошептал Эндрю. – Мои люди просыпаются.
– Они все тоже буффоны? – спросила девочка.
Теперь ее любопытный взгляд был прикован к Хеймишу, который почему-то покраснел.
– Никто из нас не буффон. Мы приехали сюда, чтобы помочь твоей маме.
– Ей не нужна ваша помощь.
Да, это Эндрю уже и так понял.
– Но мы все равно здесь, чтобы помогать.
Она издала короткий звук, что-то вроде небрежного фырканья, и подняла одно плечико.
– Мама сказала, что вы все равно недолго здесь пробудете.
Эти слова зацепили внимание Эндрю. Он сел, не забыв тоже прикрыть торс.
– Она так сказала?
– Да.
Девочка переключила внимание на его меч, который вместе с ножнами лежал на дощатом полу рядом с его тюфяком. Она провела пальцами вдоль рукоятки. Эндрю нахмурился.
– Не трогай! – рявкнул он.
Она устремила на него острый взгляд, на удивление гневный для столь юного создания, и заявила:
– Ты мне не хозяин, я могу трогать все, что хочу.
И она стала трогать все подряд вокруг него: его одеяло, стену за его спиной, его нос. Причем делала это намного дольше, чем требовалось, чтобы утвердить свою правоту. Эндрю ей позволил – просто потому, что не представлял, что еще он мог сделать. Своих детей у него не было, он не привык иметь с ними дело, и дерзость девочки приводила его в растерянность. Эндрю понимал, что это нелепо, ведь он мужчина, воин, а она – ребенок! Тем не менее она не ставила его слова ни в грош. Впрочем, не стоило забывать, кто ее мать.
– Как тебя зовут?
– Изабелл Даунрей Макбин. А тебя как?
– Эндрю Лохланнах.
– Из Даннета?
– Да.
– А-а.
Она прищурилась.
– В чем дело?
– Ты кретин.
– Ничего подобного. Я грозный воин.
Что ее вдруг так рассмешило, было для Эндрю полной загадкой. Он ведь в самом деле грозный воин. Когда какая-то террористка пяти лет от роду не вынуждает его кутаться в одеяла.
– Уходи.
– Я уйду, когда захочу. Мама права, ты и правда буффон.
– Я не буффон, я…
– Буффон, буффон. Ты мне совсем не нравишься. – Она провела пальцами по его волосам, оценивая их длину, и стала разглядывать их в луче солнечного света.
– Что ты делаешь? – спросил Эндрю.
Она наморщила нос и заявила:
– И волосы у тебя дурацкие.
– Что-о?
– Это глупо. Дурацкий цвет.
