к таким людям не приходят в гости в потертых джинсах и растянутых толстовках! Это может их оскорбить.
– Это свитшот, и вполне нормальный, – я по привычке засунула руки в карманы и пожала плечами. – А джинсы у меня только одни. Вот так.
Гвен и Патрик почти с ужасом переглянулись. Сами они были одеты с иголочки, а переубедить меня казалось делом сложным, почти невозможным. Вот они и думали, стоит ли оно того. Устроить очередную перепалку или позволить мне идти, в чем я хочу.
– Да что? – я повысила голос. – Они что, какие-то английские аристократы? Мне, может, зубы отбелить, прежде чем переступить порог их дома?
– Но ты же девочка! – взмолилась Гвен.
– Может, пусть лучше останется? – с сомнением предложил Патрик.
– Нет-нет-нет, идемте. Хочу вас немного припозорить, раз уж меня жаждут там увидеть.
Гвен закатила глаза, представив, какой позор ей предстоит пережить. Теперь она жалела о своей затее, и это доставляло мне удовольствие. Патрик всю дорогу бросал на меня гневные взгляды в зеркало заднего вида. Впервые за последнее время у меня поднялось настроение.
Дом Хартингтонов скорее напоминал усадьбу, большую белую усадьбу, окруженную морем зелени. Когда мы подъехали к высокому железному забору, я поняла, что была не так далека от истины, когда упомянула английских аристократов. Вот почему Патрик и Гвен выглядят так, будто собрались пройти по красной дорожке. Кажется, меня ожидает изумительное представление.
Дверь нам открыла женщина, которая, едва увидев меня, изменилась в лице, но тут же взяла себя в руки и разразилась максимально вежливым приветствием. Она вела себя строго по правилам этикета, ничего лишнего, ничего искреннего. Я и заметить не успела, как лица, движения и слова Гвен и Патрика наполнились тошнотворным раболепием. Они внимали всему, что произносит эта женщина, буквально заглядывая ей в рот. Переступив порог дома Хартингтонов, они сделались другими людьми, еще более лицемерными, чем прежде. Я старалась не слушать, о чем они разговаривают, а осматривала изнутри этот шикарный дом, пока его хозяйка не обратилась ко мне с неестественно гостеприимной улыбкой:
– А Вы, должно быть, Сара?
Она склонилась ко мне с таким ожиданием, что у меня создалось впечатление, будто я общаюсь с королевой Англии.
– Должно быть, – буркнула я, и у женщины снова дернулось лицо, словно по нему гулял ветер.
– Гвен мне так много о Вас рассказывала! Меня зовут Стефани Хартингтон. Приятно видеть вас всех у себя дома, проходите, располагайтесь.
Взгляд Патрика кричал мне: «Не вздумай все испортить! Мы гордимся расположением этой семьи!» Но я лишь усмехнулась в ответ. В отличие от них я не собираюсь принимать местные правила игры и слепо преклоняться перед местной элитой. Хотя бы потому, что вижу этих людей впервые.
– Нам тоже безумно приятно быть здесь! – услышала я голос Гвен, полный благоговения, и они с миссис Хартингтон мгновенно зацепились языками, принявшись обсуждать что-то несущественное, чтобы заполнить эфир.
В первые же минуты мне стало известно практически все о миссис Хартингтон.
