бы и нет? – с готовностью откликнулся Ульрик, которому тюрьма была куда милее увольнения.
Полицейский просиял.
– Наручники?
– Не думаю.
– Конечно, конечно, это уже перебор. А я-то – наручники. Ха-ха. Если не возражаете, проследуем в тюрьму.
Оказаться за решеткой Ульрику не довелось.
Есть такое выражение: «Туда, где нас ждут, мы всегда приходим вовремя». Ульрик был с ним не согласен. Он также подозревал, что подобное заблуждение частая причина многих увольнений. В любом случае пунктуальностью Ульрик не отличался. Он не был тем героем, который спасает всех в последнюю секунду.
Или тем, кто заявляется на венчание в церковь и успевает крикнуть: «Я против!» точно вовремя.
Ульрик был из тех, кто приходит, когда сыграна золотая свадьба, и долго пытается объяснить бывшей возлюбленной, кто он, черт возьми, такой.
Ульрик, без сомнения, был способен опоздать на собственные похороны.
Однако на площади близ полицейского участка он оказался как раз вовремя, чтобы стать свидетелем очередной кровавой расправы.
Четверо в остроносых ботинках и узких брюках с белыми, похожими на галуны полосками, окружили молодого человека – долговязого, в мятом костюме-тройке и кривой маске. На помощь юноше никто бросаться не спешил. Но это был не тот род преступного равнодушия, когда люди торопятся уйти в страхе за жизнь, сделав вид, будто не замечают беззакония, что творится под носом. Нет. О, нет! Люди не делали вид, будто ничего не замечают. Они все видели, и это, без сомнения, им нравилось.
А еще они хором выкрикивали:
– Бей его! Так ему! Еще разок! Вот молодцы!
Между похоронным бюро и магазинчиком уцененных товаров втиснулась похожая на сухопарую, чопорную гувернантку старинная башня с часами. Блестел под мелким дождем огромный циферблат без стрелок, спала вниз головой одинокая химера, закутавшись в кожистые крылья. Табличка с номером дома извещала: пл. Добрых дел, 404. На крылечке с ажурными перилами плечом к плечу стояли двое в элегантных серых костюмах и в белых масках.
Где-то он подобную башню уже видел. На соседней улице, к примеру.
Ульрик остановился. Полицейские робко обступили его. Они всем видом желали показать, что конвоируют подозреваемого, и в то же время им до смерти не хотелось находиться с Ульриком в одном часовом поясе.
– Разве вам не нужно выяснить, в чем дело? – спросил Ульрик.
– А что, если он сам виноват? – предположил Фейлор, стараясь не встречаться с Ульриком взглядом.
Ульрик на всякий случай огляделся в поисках котов.
Котов не было.
– За что его так? – Ульрик тронул за рукав стоявшего рядом мужчину.
– Он тролль, – ответил мужчина, не оборачиваясь.
Ульрик присмотрелся внимательнее. Кожа у парня была не зеленой. И он не выглядел огромным. И не пытался никого съесть.
– Не очень-то похож.
– А по-моему, вылитый. Ты посмотри, во что он вырядился, – мужчина оглянулся, скользнул
