века из подвала крепости при загадочных обстоятельствах исчез осужденный на казнь человек. Он был преступником, и его ждала виселица. Буквально накануне к нему наведался местный священник, принял последнюю исповедь. А утром за закрытой наглухо дверью мужчины не оказалось. Как будто его никогда там и не было. Искали долго, но так и не нашли. А таинственный подвал с тех пор прозвали Данилиным (по имени пропавшего) и сначала наглухо закрыли. Но с тех пор, как в шестидесятые годы двадцатого столетия здесь поместили психиатрическую клинику, подвал снова открыли, и теперь там находился склад постельного белья одного из отделений. Вообще-то, отделений в больнице тринадцать. В первом, втором, пятом, седьмом и двенадцатом лечат «благонадежных» больных: от депрессии, стрессов и других нервных расстройств. В этих отделениях свободный вход и выход, поэтому они называются открытыми. Там нет разделения на мужское и женское крыло, разнополые граждане проходят там лечение вместе. Третье и восьмое «лечит» наркоманов и алкоголиков. Остальные считаются закрытыми и строго разделены на мужскую и женскую половину. В них проходят лечение особо тяжелые душевнобольные и преступники, находящиеся на принудительном лечении. Двери в этих отделениях можно открыть только специальным ключом, который есть у всего обслуживающего персонала, но, естественно, отсутствует у больных людей. И это понятно: попробуй, доверь заветный ключик сумасшедшему вору, наркоторговцу или убийце – закончиться это может для кого-нибудь плачевно. Дверей в палатах и розеток на стенах нет, зато окна «украшают» огромные крепкие решетки.
Алекс уже неоднократно отметилась и в четвертом, и в шестом отделениях, дважды из них принудительно, куда на этот раз пошлет ее судьба?..
–Так, гнилые дыхалки, запомните: мои вещи трогать нельзя! – Грозно предупредила она пациенток закрытого десятого отделения, по личному опыту зная, что только так можно уберечь хоть часть своих вещей, – Я злая. Очень злая. Не дай Бог будете крысячить. Убью, и рука не дрогнет.
И отправилась в «большую» палату, где и определили ей место. Ничего непривычного для себя в отделении Алекс не обнаружила. Те же три палаты, что и практически во всех отделениях. Самая маленькая предназначена для «хороших» – так называли медработники выздоравливающих и блатных. В «наблюдательную» укладывали особо тяжелых и буйных. Там же периодически оказывались те, кто посмел себя как-то неприлично вести. На привязи. В «большой» палате лежали остальные – такие одинаковые и такие разные. Кто-то попал сюда после психологической травмы, кого-то «приговорили» «добрые» родственнички, чтобы отнять ребенка или дорогую недвижимость, кто-то просто был болен от рождения и о другой жизни не помышлял, ну и, конечно, преступницы…
У Алекс болезнь заметили после того, когда умерла мать. Через год после похорон она впервые попала на стационарное лечение в психиатрическую клинику, где ей поставили диагноз «шизофрения». Через несколько лет оформили
