style="font-size:15px;"> Граф все также сидел в кресле и курил сигару. За окном стояла ночь. Вишневые портьеры плотно прикрывали окна. Свет в комнате шел от двух подсвечников. Один стоял на потухшем камине – в комнате было жарко и без огня. А второй возвышался на столике, рядом с креслом графа.
– Мила, ты так долго была в ванной. Я успел заскучать… Иди сюда…
Она подошла ближе и встала посередине комнаты.
– Мила, ты проспала весь обед. А нам из ресторана привозили луковый суп, расстегаи, пирожки, и рыбу. Все это осталось. И еще пирожные есть. Садись, давай что-нибудь поедим…
Людмила только сейчас почувствовала, как проголодалась. Он взял подсвечник и отнес его в другой конец комнаты, к круглому столу, покрытому белоснежной скатертью. Он был изящно сервирован ужином на две персоны.
– Садись любимая, я хочу выпить за наше сближение, – тихим голосом произнес Краевский.
Людмила села за стол. Граф откупорил бутылку французского шампанского. Пенистая волна наполнила бокалы.
– Мила, я хочу выпить за нас с тобой. Я премного благодарен… Нет, я восхищен тем, что ты находишься здесь, рядом. Мила, я до сих пор не верю в это счастье, – он говорил сбивчиво, немного волнуясь.
Его рука протянула высокий бокал. Они чокнулись. Жадными глотками Людмила пила розовое шампанское. Потом они закусывали тарталетками с рыбой, икрой, пирожками. Теперь Людмила ела с гораздо большим аппетитом, чем накануне. Щечки ее раскраснелись. Он немного шутил и отпускал ей тонкие комплименты. Она смущалась от его внимательных глаз и отводила свои. От пламени свечей ее взгляд искрился, осененный длинными влажными ресницами. Краевский любовался ею открыто, настолько она была хороша. Потом он встал и протянул ей руку:
– Иди ко мне… Присядь на мои колени.
Она не упиралась и села. Он стал целовать ее запястья.
– Тебе не нужны духи, Мила… Твое собственное благоухание сильнее любых ароматов. Твоя кожа подобно лепесткам утренней розы. Ты – афродизиак моей души. Я аддиктирован тобой навеки. Ты – мой наркотик. Я люблю тебя, Мила.
Он подхватил ее на руки и отнес на кровать.
– Не бойся меня. Я не причиню тебе зла, – волнуясь, пояснял он.
– Я должна буду вам отдаться? – спросила Людочка, опуская глаза.
Он нервно засмеялся и сел подле.
– Любимая, я мечтаю ласкать тебя и подарить тебе любовь и наслаждение. То, о чём ты думаешь… Нет, мы не станем торопиться. Я лишь хочу вкусить тебя, твой аромат. Я буду очень нежным возлюбленным… Мы не станем торопиться.
Он прилег рядом и развязал тесемки на её шелковом халате. Через минуту халат был сброшен. Он принялся целовать ей губы долгим и волнительным поцелуем, шею, перешел к груди. Людочка не заметила, как и батистовая рубашка была снята. Она лежала пред ним обнаженная. Он же не снимал своего халата. Он гладил ее тело, опуская поцелуи все ниже, к животу. Затем его ладонь
