что воспроизводит историю распятия Христа. В церемонии задействованы горожане всех классов, принимают в ней участие и солдаты. Роль вдохновителя и главного организатора исполняет, естественно, черное и белое духовенство. Ему такая инсценировка приносит хлеб – пусть даже и без масла, которого в Чиуауа не сыщешь, – умножает влияние и доходы благодаря продаже оловянных крестиков, изображений Богоматери и бесчисленного количества святых. В función[3] участвуют обычные персонажи из Писания: Избавитель, влекомый к месту Страстей; крест, покоящийся на плечах мускулистого, смуглого Симона; Пилат-мучитель; Иуда-предатель – короче говоря, все более-менее выдающиеся лица, присутствовавшие, насколько нам известно, при событии, когда Сын Человеческий пострадал за грехи наши.
В Чиуауа есть, или по крайней мере был, американский отель – или заведение, содержащееся на американский манер, хотя на деле представляющее собой обычную мексиканскую гостиницу-посаду. Среди его постояльцев числился один господин, чужой как в этом городе, так и в стране. Его одежда и внешность в целом выдавали, что он из Штатов, и по тем же самым признакам можно утверждать о принадлежности сего джентльмена к южной группе оных. Если точнее, это кентуккиец, но в отличие от стереотипа, сложившегося о «кейнтуках» (как их называли на Западе), как людях высоких, плотных и дородных, человек этот был среднего роста, а телосложением мог потягаться с Аполлоном Бельведерским. Фигура его была крепко сбита, с соразмерными конечностями, лицо приятно, а черты привлекательны, но одновременно выражали уверенность и отвагу. Он носил дорогую гуаякильскую шляпу, а пальто – ей под стать, что свидетельствовало о его респектабельности. Все в нем говорило о человеке с достатком, а стиль и манеры безошибочно указывали на то, что перед нами прирожденный джентльмен.
Зачем оказался он в Чиуауа или откуда прибыл, никто не знал, да и не желал знать. Ограничимся тем, что он сейчас там и смотрит на процессию, проходящую мимо посады.
Взирает он на нее без особого удивления – скорее всего, ему уже доводилось видеть подобное прежде. Нельзя проделать долгий путь по Мексике, не натолкнувшись на церемонию подобного рода.
Заинтересовало ли его это шествие или нет, но вскоре было замечено, что наблюдает он за ним не в надлежащей по меркам этой страны манере. Выглядывая из-за колонны на крыльце гостиницы, американец не счел нужным снять шляпу. Быть может, занимай он позицию более открытую взорам, то не поступил бы так. Фрэнк Хэмерсли – ибо так зовут этого джентльмена – не принадлежит к людям, склонным привлекать к себе внимание напускной бравадой, и, даже будучи протестантом самого либерального толка, избегает хоть в чем-то оскорбить чувства людей, принадлежащих к другому вероисповеданию. Пусть даже речь об этих проклятых римских католиках в этой проклятой Богом стране. То, что его «гуаякиль» остается у него на привычном месте, объясняется элементарной забывчивостью – ему даже в мысли не пришло снять головной убор.
Молча
Шествие, церемония
