style="font-size:15px;"> – Почему ты называешь меня «ваше сиятельство»?
– Потому что вы знатный барин. Это видно.
– А у тебя есть свой барин?
– Как же, есть, да еще и знатный. Разве можно жить без барина?
– А где твой барин?
– Не знаю. Он эмигрировал. Его зовут маркиз Лантенак, виконт Фонтенэ, бретонский князь. Ему принадлежит поместье Сэ-Форэ. Я его, положим, никогда не видел, но все же он мой барин.
– А если бы ты его увидел, стал ли бы ты ему повиноваться?
– Еще бы! Ведь не нехристь же я какой-нибудь, чтобы не повиноваться ему. Нужно повиноваться Богу, потом королю – богу земному, а затем своему барину, который для нас тот же король. Но дело не в этом: вы убили моего брата, и теперь я должен вас убить.
– Во-первых, – возразил старик, – если я и убил твоего брата, то я должен был это сделать.
– Этакий вздор! – мрачно проговорил матрос, сжимая в руке ручку пистолета.
– Пускай будет по-твоему, – спокойно возразил старик. – Ну, а где же священник?
– Священник? – переспросил матрос, глядя на него удивленными глазами.
– Да, священник. Ведь я же призвал к твоему брату священника. И ты должен доставить мне священника.
– Да где ж я его вам возьму, – спросил матрос. – Разве в открытом море найдешь священника?
Грохот орудий, доносившийся со все большего и большего расстояния, постепенно ослабевал.
– А у тех, кто там умирает, священник есть, – проговорил старик.
– Да, это правда, у них свой флотский священник, – согласился матрос.
– Ты желаешь погубить не только мое тело, но и душу, – продолжал старик, – а это нехорошо.
Матрос в задумчивости опустил голову.
– А губя мою душу, ты вместе с тем губишь и свою, – серьезно заметил пассажир. – Слушай, мне жаль тебя! Делай, как знаешь. Я только исполнил свой долг, когда сначала спас жизнь твоему брату, а потом отнял ее у него; я и теперь исполняю свой долг, стараясь спасти твою душу. Подумай! Это дело касается прежде всего тебя. Слышишь пушечные выстрелы? Там люди погибают, страдают, там найдутся и мужья, которые больше не увидят своих жен, и отцы, которые больше не увидят своих детей, и братья, которые, подобно тебе, не увидят больше своих братьев. И кто в этом виноват? Твой брат. Ты ведь веришь в Бога, не так ли? Ну так знай, что Господь Бог скорбит в эту минуту. Он скорбит за Своего сына, христианнейшего короля Франции, такого же младенца, каким был и Иисус, и который теперь заключен в Тампльскую тюрьму; Он скорбит за оскорбляемую Церковь Свою в Бретани, Он скорбит за оскверненные и поруганные храмы Свои, за разорванные Евангелия, за умерщвленных служителей Своих. С какою целью мы приплыли сюда на этом погибающем судне? А для того, чтобы оказать содействие делу Божьему. Если бы твой брат был усердный слуга, если бы он добросовестно исполнял свой долг, пушку бы не сорвало, корвет не был бы разбит, он не сбился бы с пути, не натолкнулся бы на неприятельский флот, и мы бы в эту самую минуту высаживались на берег Франции целые и невредимые,
