Ну, так слушай же, Гальмало. Ты пойдешь сейчас направо, а я – налево. Я направлюсь к Фужеру, ты – к Базужу. Котомку свою оставь при себе – это придаст тебе вид крестьянина; а оружие свое спрячь. Выдерни себе из изгороди палку и постарайся проползти незамеченным вон через то ржаное поле; затем ты проберешься мимо забора, перелезешь через изгородь и пойдешь полем. Старайся избегать прохожих и не ходи большими дорогами и через мосты. Не входи также в Понторсон. Ах, да! – тебе придется перебраться через реку Куенон! Как ты это сделаешь?
– Я ее переплыву.
– Хорошо! Да, впрочем, на ней есть и брод. Тебе он незнаком?
– Как же! Между Ансеем и Вьевиеллем.
– Отлично! Сейчас видно, что ты местный уроженец.
– Но уже приближается ночь. Где вы ее проведете, ваше сиятельство?
– Это уже мое дело. А ты где переночуешь?
– По дороге встретятся ямы от выбранного мха. Прежде чем стать матросом, я был крестьянином.
– Брось свою матросскую шапку: она может выдать тебя. Авось, где-нибудь найдешь какой-нибудь картуз.
– О, крестьянскую шапку нетрудно найти! Первый же встречный рыбак продаст мне свою.
– Хорошо! Теперь слушай. Тебе хорошо знакомы леса этой местности?
– Я знаю каждый лесок от Нуармутье и до Лаваля.
– Ты и названия их знаешь?
– Мне известны и леса и их названия, – мне все известно.
– Хорошо! Теперь слушай внимательно, что я скажу тебе, и постарайся хорошенько удержать это в своей памяти. Сколько миль ты можешь пройти в день?
– Десять, пятнадцать, восемнадцать. Если понадобится, – и все двадцать.
– Да, пожалуй, понадобится. Слушай же внимательно. Не пророни ни единого слова из того, что я скажу тебе. Ты направишься к Сент-Обенскому лесу, возле Ламбалля. На краю оврага, который тянется между Сен-Риэлем и Пледелиаком, ты увидишь большое каштановое дерево. Там ты остановишься. Ты никого не увидишь…
– Но это не значит, что там никого не будет. Понимаю.
– Ты подашь сигнал. Знаешь ли, какой нужно подать сигнал?
Гальмало надул щеки, повернулся лицом к морю и закричал по-совиному. Крик этот раздался точно из ночной тьмы; сходство было поразительное.
– Хорошо, – проговорил старик, – я вижу, что ты молодец. Вот, – продолжал он, подавая Гальмало свою зеленую шелковую кокарду, – условный знак. Возьми его. Необходимо, чтобы пока никто не знал моего имени. Но этой кокарды достаточно. Эта лилия вышита ее высочеством, сестрой короля, в Тампльской тюрьме.
Гальмало преклонил одно колено, принял со священным трепетом во всем теле кокарду с лилией из рук старика и уже поднес, было, ее к своим губам, потом, как бы сам испугавшись своей дерзости, он спросил робким голосом:
– Смею ли я приложиться к ней?
– Да, ибо ты целуешь то же распятие.
Гальмало поцеловал вышитую лилию, а старик произнес:
– Теперь встань.
Гальмало
