href="#n_2" type="note">[2], и смотрела на Синюю бухту. На наш спящий маленький поселок. Я никогда не покидала его надолго, разве только чтобы поставить сети или собрать ягоды… И вот теперь я отправлялась в далекое плавание в неведомые края, чтобы встретить…
Нет, я не могла думать о том, что мне предстояло, – слишком это было страшно. Вместо этого я подумала о папе. Наверное, он как раз проснулся и обнаружил, что проспал. Вскочил с постели и увидел, что меня нет, и его мешка тоже… Тут-то он все понял. И наверняка пришел в отчаяние. Нет, об этом тоже думать не хотелось. Да у меня и времени не осталось.
– Ну-ка, Кнопка, идем на камбуз, – позвал меня Фредерик. – Нам с тобой через час завтрак подавать.
Кухня на корабле называется «камбуз». Там и в самом деле было тесно. Просто удивительно, как мы вдвоем умещались! Здоровенный котел висел на цепи над выложенным камнями углублением в полу, где едва тлел огонь. Фредерик подбросил поленьев, пламя живо вцепилось в сухие дрова. Потом он набрал воды и налил в котел, а мне велел подсыпать туда изрядную порцию крупы.
– Вот так, – сказал Фредерик и уселся на маленький табурет, – варят кашу на корабле.
Потом наступила тишина. Фредерик больше ничего не говорил, просто смотрел на танцующий огонь и позевывал.
– Хм, а этот Урстрём… – попробовала я немного погодя начать разговор.
Фредерик поднял на меня голубые глаза:
– Что?
– Больно он злой, как считаешь? Не хотел меня брать, прям взъярился из-за этого.
Фредерик улыбнулся и положил ноги на край очага. Видимо, он частенько так делал, потому что кожа на сапогах закоптилась.
– Для того, кто водит грузовое судно, пираты – худшая напасть, – сказал он. – Так что не надейся завести друзей тут, на корабле.
Я не ответила – почувствовала, как желудок словно завязался узлом. Сколько еще пройдет дней, прежде чем мы доплывем до Портбурга! Каково мне будет все это время терпеть недобрые взгляды моряков?
Фредерик догадался, что у меня на душе кошки скребут, и снова улыбнулся:
– Но один-то друг у тебя во всяком случае есть. Так-то.
Он протянул мне огромную ладонь, я смущенно пожала ее, как делают взрослые. Но на самом деле я страшно обрадовалась. Пожалуй, Фредерик – самый замечательный друг, какого можно было встретить на «Полярной звезде».
Морской попугай на ужин
Фредерику никто на корабле не смел перечить – ни матросы, ни даже сам капитан. Мой друг плавал на судне дольше других. Весу в нем было сто кило, не меньше, а росту – метра два, да еще борода отросла до самого пупа.
Но мне он очень нравился. Фредерик был добрый и веселый и следил, чтобы я не слишком уставала. Каждые пятнадцать минут спрашивал, не хочу ли я передохнуть.
И ни разу не заставил выбирать червей из хлеба.
– Так сытнее, – говорил он и подавал хлеб морякам прямо с червями. А я сидела и смотрела, как белые червяки выползают из нарезанной буханки, как они извиваются и сворачиваются то в одну, то в другую сторону. Но когда замечала, как кто-то из матросов отправляет в рот червивый кусок хлеба, у меня на миг темнело
