свою повесть.
– Господи ты боже мой, хромой ты придурок! Отводи! Отводи удар! Что ты шлепаешь мечом, как мятым дрыном, ставь жестко! И сразу нападай! – кричал на Хука сэр Джон Корнуолл.
Следующим движением меч командующего уже целил лучнику в бок, но на этот раз Хук успел отбить удар, ринуться вперед – и нарваться на кулак сэра Джона в латной перчатке.
– Ближе, ближе, – подстегивал его сэр Джон, – наступай, тесни, опрокинь, убей!
Однако Хуку оставалось лишь отступить и подставить меч под клинок сэра Джона, уже готовый обрушиться сверху.
– Да что с тобой, черт подери! – бушевал командующий. – Вся сила ушла на французскую шлюху? На этот тощий набор вшивых французских хрящей? Годдингтон! – рявкнул он своему сентенару. – А ну, раздвинь ее костлявые ноги, там хоть есть чем попользоваться?
Ярость захлестнула Хука до алого тумана в глазах, и он, не помня себя, кинулся с мечом на сэра Джона. Тот неуловимо скользнул в сторону, и в следующий миг его клинок, плашмя шлепнув Хука по темени, плавно взлетел, отбивая следующий удар. Даже в полном доспехе сэр Джон двигался легко и непринужденно, как танцор. Он сделал выпад, и на этот раз Хук, как было велено, отвел клинком меч и навалился на противника всем телом, стараясь сбить его с ног, бросить наземь и растереть в кровавое месиво, но вместо этого в затылок ему ударилось что-то твердое, зрение померкло, мир вокруг поплыл, и второй удар тяжелого навершия на рукояти меча сэра Джона бросил его лицом на клочья травы, торчащие в тронутой морозом земле.
Дальнейших слов сэра Джона он почти не слышал: голова раскалывалась, перед глазами все плыло.
– Злость нужна перед боем! – постепенно донеслось до него. – А не в бою! В бою надо шевелить мозгами, сколько их есть! А будешь злиться – убьют! – Сэр Джон повернулся к Хуку. – Вставай. Почему кольчуга не чищена? И клинок заржавел? До заката не отчистишь – велю выпороть!
– Не выпорет, – успокоил его вечером Годдингтон, сентенар сэра Джона. – Кулаком хватить, мечом полоснуть, даже кости поломать – это он запросто, только не иначе как в честном бою.
– Кости я ему и сам переломаю, – мстительно пообещал Хук.
Сотник хохотнул:
– За десять лет только один человек – слышишь, Хук, один-единственный! – свел с ним бой вничью. Сэр Джон побеждал на всех турнирах в Европе! Не то что побить – подступиться к нему не надейся. Боец он славный!
– Мерзавец он славный, это точно.
Хук, на затылке которого густо запеклась кровь, сидел и сдирал камнем ржавчину с меча, Мелисанда поодаль чистила кольчугу. И кольчугу, и меч ему выдал сэр Джон Корнуолл.
– Он тебя изводил, чтоб заставить биться, злобы в нем нет, – добавил Годдингтон. – Сэр Джон над всеми насмехается, зато, если ты свой – а ты будешь своим, – он тебя всегда защитит. И твою женщину тоже.
На следующий день Ник смотрел, как сэр Джон одного за другим валяет лучников по земле. Когда подошел его черед, Ник успел-таки отвесить десяток ударов, прежде чем его развернуло, опрокинуло и швырнуло наземь. Командующий
