отпечатались следы множества ног. Впечатление складывалось такое, что кто-то умышленно оставлял следы. Разминирование много времени не заняло. Стали изучать следы. Их оказалось намного больше, чем предполагалось людей в банде. Специалист-следопыт сообщил, что в банде никак не меньше сорока человек. Что это могло значить? Сам собой напрашивался вывод, что пришлая банда смешалась с какой-то местной, неизвестной. Или даже с двумя-тремя бандами, если судить по существующим реалиям, поскольку обычно более выживаемыми считаются небольшие банды, бандиты только изредка собираются в крупные формирования для осуществления серьезных акций. И еще очень неуверенно было высказано предположение, что бандиты намеренно меняли обувь, чтобы показать большее количество людей, чем их было в действительности.
Пытались отследить путь, которым двинулась банда. Но на камнях следы терялись. И по следам найти бандитов оказалось невозможно. Искать по ущельям – большая вероятность попасть в засаду и понести потери. Потому был использован беспилотник, который несколько ночей подряд кружил над окрестными ущельями и только с третьего захода, обследуя очередное ущелье, сумел засечь в тепловизор пятна горящих костров и людей рядом с ними.
Видеозапись проанализировали. И насчитали двадцать три человека. Вероятно, второй вариант, неуверенно подсказанный экспертом-следопытом, был все же верным. Ночную съемку с беспилотника повторили еще трижды. Эти трое суток были выделены сводному отряду спецназа ГРУ на разработку операции и подтверждение полученных данных.
Все сошлось. В банде было двадцать шесть человек. Трое из них находились на постоянных постах – часовые. Двое часовых сменялись через три часа, один, на дальнем рубеже, – через шесть. Первый занимал стационарный пост в начале ущелья, второй примерно на половине пути к лагерю, причем всегда в разных местах, а третий уходил на тот самый дальний рубеж, в верховья, где в это ущелье можно было проникнуть только через соседнее. Правда, для этого требовалось совершить короткую экскурсию в Грузию, и местность там – каменистое плоскогорье – по уверениям пограничников, полностью контролируется из России и из Грузии. Пограничники признавали, что тридцать процентов границы перекрыть полностью они не в состоянии и контролируют эти участки только с помощью редких пеших нарядов со служебной собакой. Зато за остальные семьдесят процентов пограничники ручались головой и погонами. Там перейти границу было невозможно.
Пространство в верховьях интересующего нас ущелья было не просто открыто для визуального наблюдения, оно еще и контролировалось множеством дублирующих друг друга приборов. Если не сработает один, сработают другие. Контроль над оставшимися тридцатью процентами границы – это вопрос финансирования погранслужбы, он может решиться только на больших верхах, так уверяли пограничники. Для этого требовалась политическая воля. Остальное решаемо, как и большинство других проблем. Было бы желание.
