участвовал и секретарь парткома. Леканов цеплялся к каждому факту, стараясь ослабить остроту разговора, но особенно взбунтовался по поводу одного инцидента, о котором рассказал один из участников той встречи. История такова: в одном из магазинов самообслуживания задержали коммуниста (называлась конкретная фамилия), который пытался, спрятав за пазухой, похитить дорогостоящий шарф, как он объяснял, хотел порадовать подарком жену. В ходе дискуссии завязался спор даже не о факте кражи, а о той реакции, которая последовала, когда персональное дело обсуждалось на партийном собрании. Оказалось, что у воришки с партбилетом в кармане немало нашлось защитников, возможно, единомышленников.
Редактор требовал убрать этот факт или, на худой конец, смягчить формулировки и не делать из одного случая далеко идущие выводы. Я упрямо отказывался, считая, что подобные случаи как раз и придают остроту дискуссии, поскольку есть конкретная пища для нее. Отстоял, но все-таки с некоторыми, признаюсь, потерями.
Словом, дискуссии на страницах газеты предшествовали мои ничуть не менее жаркие споры в редакции. Видимо, в угоду редактору, позволял себе прохаживаться с критикой по материалам газетной акции на летучках и первый заместитель редактора Борис Пручковский. Ну, это известный подпевала. За счет этого качества и так долго держался в должности. Иначе никто бы не стал смотреть сквозь пальцы на его вечно хмельную физиономию. Впрочем, у Пручковского тут был личный интерес: хоть и косвенно, но читательская дискуссия касалась и лично его «жизненной позиции». Его «боль» была мне понятна и объяснима.
Боюсь, личными мотивами объяснялось и упрямство коммуниста-редактора, у которого с позицией также не все ладно. Понимал, что и у него рыльце в пушку. По мелочам, а все же. Вспомню, как в редакции распределялось авторское вознаграждение или тот же фонд редактора.
Не предполагал (уж в который раз) Леканов, во что обернется жаркая дискуссия в газете. Но джин вырвался из амфоры, а обратно он загнать его не в состоянии: не хватает власти, а еще и отваги.
Долгая дискуссия (семь месяцев) подошла к концу. Надо подводить итоги. Согласно плану, должна завершиться большой статьей первого секретаря горкома КПСС, в которой бы были расставлены (теперь уже официально) еще раз акценты. Пошел к редактору. Сказал, чтобы тот сходил к Морозову и договорился. Леканов замахал руками, отказываясь даже затевать разговор с первым секретарем (видимо, кое-что знал об истинном отношении в аппарате горкома к дискуссии). Что ж, сказал, придется мне пойти, хотя и не по чину, но ничего не поделаешь.
Леканов самодовольно хмыкнул.
– Иди-иди… Ждут… Давно уж…
Понял второй смысл, но пошел. К удивлению, Морозов сразу принял, как только ему доложили о моем приходе. Выслушал молча. Подумал какое-то время и сказал:
– Ну,
