того, чтобы отпустить горло Саиды, он сжимает пальцы все сильнее и сильнее; Саида, вцепившись в его запястья, кашляет, хрипло умоляет не делать этого, но руки не слушаются, живут сами по себе, подчиняясь чему-то другому – ярости и безумию.
Тео очнулся с немым криком, мокрый, будто катался по росистой траве. Поднялся и побрел куда глаза глядят. Кажется, Змеевик приоткрыл глаза, но Тео было плевать.
Он обнаружил себя стоящим на коленях у ручья. Плеснул холодной водой в лицо и вгляделся в отражение. «Я схожу с ума…» Тео не мог отвести взгляда от темных глаз своего отражения – растерянных, затравленных.
Змеевик пытался всех их примирить. Зачем? Тео повторил свое второе правило: «Слова людей не связывают. Слова – просто звуки, которые с легкостью уничтожает дело. Особенно плохое».
«А если все-таки уйти?»
Тео встал. Он злился на спутников, на себя, на весь мир. «Если доберемся до Ищи-не-найдешь, передеремся за Путеводитель. Каждый захочет получить карту». Тео не сомневался, так и случится. «Что же делать?»
Он посмотрел на запад. Где-то там упорно идет к перекрестку всех дорог Вангели. Ему отчаянно захотелось нагнать мэра, и ненависть была такой сильной, что Тео подумал: как далеко он может зайти?
Он знал ответ.
В карманах лежали только проволока для силков, огниво и помятая отцовская фляжка. Пуститься в долгий путь, не имея припасов, – безумие, но Тео был готов. Это же еще большой вопрос, кто опасней: люди или животные. Тео посмотрел на свое отражение, на отмеченную крестом щеку. Самый страшный шрам на его теле оставило не животное. Человек.
Он перешел ручей и побрел по черно-серебристой траве. Еще колебался, но шагал упорно, потому что постепенно становилось легче. Дальше от людей. Ближе к Ищи-не-найдешь.
Когда они проснутся – его не будет… Интересно, что скажет Змеевик? Повторит свое: «Нужно держаться вместе»? Шныряла сплюнет, правда, без ругательств, от которых пришлось избавиться после спиридушей. Санда… Тео вспомнил расстроенное бледное лицо, усыпанное веснушками, густую непослушную челку. «Потерянная девочка, ввязавшаяся в смертельную игру». Она вздохнет спокойней, увидев там, где он спал, пустое место.
Тео настолько погрузился в мысли, что не сразу заметил – иногда он наступает на очень странные чужие следы. Тео споткнулся. Нахмурился, разглядывая влажную землю. Затем присел и провел пальцами по вдавленному отпечатку гигантской птичьей лапы… Встал, прошел чуть дальше и нашел еще один отпечаток. Потом увидел третий. И уже не сомневался, что там, где под ближайшим деревом впереди чернеет земля, он обнаружит четвертый…
Во рту стало сухо, как в жаркий полдень. Тео сглотнул комок, сердце заколотилось быстрее. Следы принадлежали птице – не просто крупной, а ужасающих размеров! Тео вгляделся в черноту между стволов. Ни движения. Он напряг слух и…
Услышал позади шорох.
Качнулись еловые лапы. Зашелестели кусты. Под чьими-то шагами зашуршала трава.
Холодея,
