style="font-size:15px;"> И то, если застанешь его за исполнением грустных мелодий на скифской свистульке-корине. Тоненько льётся мотив из глиняного горлышка, словно ручеёк струится. Высвистывает невиданное да неслыханное.
…Была у стариков-родителей единственная дочка Опойя.
Бедные были старики. Имелось у них в хозяйстве всего-то: баран да овца, петух да курица. Но они всегда разбогатеть мечтали. И вот настала пора дочку замуж выдавать.
Посватался к ней сын соседский, Скил. Собой статный да весёлый. Но, к большой досаде родителей девушки, такой же бедняк, как и они сами.
Уж и так они дочку отговаривали, и этак. А та всё ни в какую:
– Люб мне Скил, не нужно мне богатство, мне он надобен!
Осерчали родители.
– Пусть, – говорят, – сперва докажет твой Скил, что способен прокормить тебя и ваших будущих детей. Вот если принесёт обеденную чашу золотых монет – отдадим тебя замуж. А нет —другого жениха, побогаче, тебе отыщем.
– Откуда ж он добудет монеты золотые? – всплеснула руками Опойя. – Он же простой кузнец, клинки для скифских воинов куёт, а не монеты чеканит!
Но родители не отступаются, на своём стоят. Сами прожили в бедности, так хочется, чтобы хоть дочка любимая недостатка ни в чём не знала.
Затосковали влюблённые. Но делать нечего. Не принято было у скифов поступать против воли родительской.
Ушёл Скил в чужие земли на заработки. А куда – никому не сказывает. Только невесте своей шепнул, что нанялся у моноцеросов овечьи стада пасти. А те ему полновесными золотыми платили.
Моноцеросы в меловых пещерах, как птицы, гнездились.
Лапы у них были как ноги человечьи, а клюв губами заканчивался. Которыми очень удобно было высасывать птичьи яйца, лягушачью икру и …мозги из черепов.
Для пропитания они большие стада овец держали, а пастухов из бедных людей нанимали.
Сытые моноцеросы умели издавать своими трубчатыми губами такие печальные мелодии, что овцам-то – ничего, а люди до беспамятства заслушивались. Пели эти твари чистыми женскими голосами. Пели о жизни, о смерти и о таинственных перекрёстках.
Что за перекрёстки это были, никто не знал. Но песни были очень печальные, поэтому все слушатели обыкновенно плакали, а после …память теряли!
2
Вот раз вернулся Скил с заработков домой – золотую монетку принёс, второй, третий. Так вскоре половина обеденной чаши золотых монет насобиралась. Взмолилась тогда Опойя:
– Давай попросим родителей половиной чаши золота довольствоваться!
– Нет уж, я слово дал, – поразмыслив, отвечает Скил. – Потерпи ещё немного, любимая. Скоро мы вместе будем, и тогда уж никто не сможет разлучить нас!
– Ой, боюсь я! – обливалась слезами Опойя. – Не бывало ещё случая, чтобы от моноцеросов люди с заработками возвращались. Умеют они, видно, обмануть простого человека. А после его мозг, как у барана, высосать!
– Не бойся
