вытащил из кармана банкноту в десять лир и протянул ее незваным гостям.
Тито выхватил деньги, потом оглядел Пино с ног до головы.
– Хорошая одежда, – сказал он. – Выворачивай карманы.
Пино не шелохнулся.
Тито сказал:
– Делай, что тебе говорят, или мы разденем тебя догола.
Пино хотелось ударить его, но он покорился – вынул из кармана кожаный, с магнитом, зажим для денег, изготовленный в мастерской его дяди, вытащил оттуда пачку лир и протянул Тито.
Тито присвистнул и выхватил деньги. Потом подошел поближе и вперился в Пино взглядом, излучая угрозу не менее сильную, чем дурной запах, исходящий от его тела и дыхания.
– Я тебя знаю, – сказал он.
– Нет, не знаешь.
– Знаю, – повторил Тито, подходя вплотную к Пино. – Я видел тебя в бинокль. Ты перебирался через Пассо-Анджелога и Эмет, и с тобой были какие-то неизвестные.
Пино ничего не сказал.
Тито улыбнулся, облизнул уголок рта:
– Немцы много дадут, чтобы познакомиться с тобой.
– Я думал, вы сражаетесь с немцами, – сказал Пино. – Или это только предлог, чтобы грабить людей?
Тито ударил Пино прикладом в живот, сбил его с ног.
– Не суйся на те перевалы, парень, – сказал он. – И то же передай священнику. Пассо-Анджелога? Эмет? Они принадлежат нам. Ты понял?
Пино лежал на полу, хватая ртом воздух, и ничего не отвечал.
Тито ударил его ногой:
– Понял?
Пино кивнул. Тито с довольным видом принялся снова разглядывать его с ног до головы.
– Хорошие ботинки, – сказал он наконец. – Какой размер?
Пино что-то пробормотал в ответ.
– И пара теплых носков – сгодится. Снимай.
– У меня нет других.
– Ты можешь снять их, пока живой. Или я могу снять их с твоего трупа. Выбирай.
Пино кипел от ненависти, но умирать ему не хотелось. Он расшнуровал ботинки, снял их. Посмотрел на Фредерику, она покраснела и отвернулась, отчего Пино почувствовал себя последним трусом, передавая Тито ботинки.
– И зажим для денег тоже, – сказал Тито, дважды щелкая пальцами.
– Это подарок моего дяди, – возразил Пино.
– Пусть сделает тебе еще один. Скажи ему, это на хорошее дело.
Пино, нахмурившись, вытащил из кармана зажим и бросил его Тито.
Тот поймал его в воздухе:
– Вот и молодец.
Он кивнул своим людям, они, прежде чем уйти, принялись рассовывать по карманам и пакетам еду.
– Не суйся на Эмет, – повторил Тито, после чего они ушли.
Когда дверь за ними закрылась, Пино от ярости хотелось пробить кулаком стену. Синьора Конте бросилась к мужу, прижала кусок ткани к его ране.
– Как вы? – спросил Пино.
– Не
