дома нет, то я с божьей помощью его построю своими руками. Работы я не боюсь.
С удовольствием услышав, как мужики одобрительно зашумели, он продолжил:
– Я ничем не торгую и мало чего могу предложить вам, кроме своих знаний – прежде мне приходилось заниматься врачеванием. Вроде бы все.
Когда он опустился на свое место, из другого конца комнаты раздался надтреснутый голос, который, как заметил мужчина, приглядевшись, принадлежал такому древнему старцу, что было удивительно, как он еще не рассыпался.
– А что за имя такое? Как ты сказал – Батран? Или Баран? Знавал я одного Барана – из соседнего поселения мельник. Ты не родственник ему?
– Бартран – мое имя. Нет, я здесь никого не знаю – моя земля, Прованс, находится очень далеко.
– Прованс – это, если мне не изменяет память, во Франции? – старик подался вперед и впился глазами в собеседника. – Говорят, там тоже можно жить. Не так привольно, как здесь, конечно, но можно. Что заставило тебя покинуть свой дом и отправиться в такое трудное и опасное путешествие? Уж точно не наша теплая зима.
Мужики, которым, видимо, понравилась шутка, так громко загоготали, что свет, который исходил от нескольких горящих свечей, задрожал, и по стенам заплясали причудливые тени.
– Мой дом перестал быть тем местом, в котором я бы хотел встретить старость, – осторожно ответил Бартран, не ожидавший такой осведомленности от старика.
– Отчего же?
– Люди там убивают друг друга за различия во взглядах. Церковники бьются друг с другом за власть, а народ при этом страдает. Тому, кто стремится к спокойной жизни, там не место – вот я и решил отправиться искать свой новый дом. И, возможно, нашел.
Выслушав его, старик жестом подозвал к себе молодого Ероху, который торопливо подбежал к нему и помог подняться. С трудом переставляя ноги, он добрался до стола, за которым сидел Бартран, и опустился на деревянный табурет. Странный жест, подумал француз, к чему было напрягаться? Ведь размеры комнаты позволяли общаться, даже не повышая голоса. Впрочем, когда старик оказался рядом, мужчина понял, зачем ему понадобилось приближаться – под взглядом глубоких, черных, как смола, глаз он почувствовал себя кроликом. Вот тебе и дед, ахнул Бартран. С таким шутки плохи – дурака не поваляешь, мигом раскусит. Впрочем, возможно, это даже к лучшему. Политес здесь вряд ли оценят, а честность он и сам уважал. Пока он размышлял, старик устроился удобнее и продолжил расспросы:
– А что за приставка у тебя? Как, ты сказал, тебя зовут? Ероха!
– Бартран де Бо, – с готовностью отозвался молодой человек.
– Точно, де Бо, – кивнул старик. – Значит, из знатных? Вот загвоздка, у нас здесь все по-простому, без титулов. Как быть с этим?
Прежде, чем заговорить, Бартран на секунду задумался, что не ускользнуло от его собеседника, который нахмурился – увидев это, мужчина поспешил ответить:
– Как
