несколько самых способных молодых полицейских, мечтавших о большой карьере и желавших послужить во временном подразделении, которое будет проводить подготовленные по самому последнему слову тактической науки рейды под руководством живой легенды ФБР. Платить будет штат Арканзас; места откомандированных будут считаться вакантными до тех пор, пока те не вернутся в свои отделы, обогащенные новым опытом, который, в свою очередь, смогут передать коллегам. Таким образом, выиграют все. Благодаря репутации Ди-Эй недостатка в добровольцах не было.
Мальчишкам было от двадцати до двадцати шести лет; несформировавшиеся юнцы с чистыми лицами и волосами, закрывавшими глаза. Кое-кто изрядно напоминал Микки Руни, которого Эрл видел в Хот-Спрингсе, но ни в ком из них не было и тени светского лоска киноактера. Зато куда больше эти серьезные дети походили на многих и многих молодых морских пехотинцев, которых ему довелось видеть живыми и мертвыми.
Когда позади осталось шесть миль, он позволил им остановиться, вытереть пот со лбов, выжать промокшие насквозь от пота майки и отдышаться. Сам он только слегка запыхался.
– Что ж, парни, у вас неплохо получается, – громко сказал он, сделал паузу и добавил: – Для гражданских.
Ответом ему был дружный стон.
Затем наступило время для очередной хитрости. Эрл знал, что он должен истребить в этих мальчишках чувство страха, сомнения, осознание собственной индивидуальности и в самый короткий срок слепить из них некое подобие единой команды. В 1930 году на Пэррис-айленде для этого требовалось двенадцать изматывающих тяжелых недель; правда, за время войны этот период смогли сократить до шести недель. Но Эрл изобрел одну хитрость, которая почти безотказно действовала в каждом взводе, в котором он служил или которым командовал, так что он не сомневался, что и здесь эта штука тоже сработает.
Он даст им новые имена.
– Ты, – сказал он, – как тебя звать?
Помимо всего прочего, Эрл в совершенстве овладел искусством принимать угрожающий вид. При желании его взгляд становился пронизывающим и холодным, а сам он, как казалось подчиненному, каким-то невероятным образом увеличивался в размерах, пока не заслонял собой горизонт. Вот и этот молодой человек попятился от него, от его мощи, его мужественности, его командирства.
– Э-э… Шорт, сэр. Уолтер Эф, – ответил двадцатилетний юноша, не отличавшийся от остальных ничем, кроме темных волос и напряженного выражения лица.
– Шорт, готов держать пари, что тебя всю жизнь звали Шорти[21]. Я прав?
– Да, сэр.
– И опять же могу побиться об заклад, что тебе это чертовски не нравилось.
– Да, сэр.
– Хмм… – Эрл демонстративно закатил глаза, как будто глубоко задумался о чем-то. – Ты бывал во Франции, Шорт?
– Нет, сэр.
– Ладно, с этого момента твое имя будет Френчи. Просто потому, что я так решил. Френчи Шорт. Как тебе нравится?
– Ну ладно…
– Вот
Шорти (shorty) – коротышка (
