утро. Поселок ветеранов мирно спал, и ему потребовалось некоторое время, чтобы найти свою собственную хижину. Низенькие строения из рифленого алюминия были настолько схожими между собой, что большинство женщин пыталось как-то украсить их цветниками и куртинами кустов, шпалерами вьющихся растений и всякими другими подобными глупостями. Но все равно лачуги оставались тем, чем были: поваленными набок бочками, наполовину врытыми з землю и используемыми под жилье. В конце концов он сумел сориентироваться – менее опытный человек мог бы блуждать здесь много часов, причем даже днем, настолько каждая улочка была похожа на любую другую, – и отыскал 5-ю стрит, на которой и жил в доме номер 17. Эрл постучал, но не услышал ответа. Она, конечно же, спала. Он открыл дверь, потому что Джун даже не подумала ее запереть. Эрл услышал дыхание жены из клетушки, носившей громкое название спальни; в действительности это был всего лишь закуток, образованный хлипкой стенкой, не достающей до полукруглой крыши из тонкой жести. Женщина дышала ровно, глубоко, как будто за двоих. Он не хотел пугать ее и поэтому не пошел в спальню, а бесшумно устроился в большой комнате.
Он поставил маленькую настольную лампу так, чтобы свет не попадал в спальню, включил ее и начал раздеваться, оглядываясь по сторонам. Помещение производило впечатление изрядной запущенности. Вся мебель была сильно подержанной, выпуклые стены как будто промялись внутрь, словно старались сделать жизнь здесь совсем невозможной. Джун приложила много сил для того, чтобы как-то приукрасить свое жилище как снаружи, так и внутри, замаскировать его бросающийся в глаза казенный облик. Она красила стены, вешала репродукции картин и занавески, ставила какие-то безделушки. Но все попытки были заранее обречены на неудачу из-за неистребимого запаха алюминия и хилости прогибавшихся при каждом шаге досок пола.
Оборудовано это, с позволения сказать, жилище было самым примитивным образом: печка с плитой да маленький холодильник. Это место совершенно не подходило для того, чтобы растить здесь ребенка.
Эрл пошел в кухню, вернее, в угол, где размещалась кухонная утварь, и открыл холодильник, надеясь найти молоко или что-нибудь другое, хотя бы бутылку кока-колы. Но Джун не ожидала его, и потому холодильник был почти пуст. Движимый каким-то инстинктом, очевидно сродни воровскому, он открыл какой-то шкафчик и действительно обнаружил там, как ему и подсказывало неосознанное воспоминание, полупустую бутылку бурбона «Бун каунти».
Эрлу потребовалось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не выпить его. Он был совершенно не в настроении отказываться от бурбона, потому что дальняя дорога до западного угла Арканзаса по 71-му шоссе провела его, по сути, через родные места. Дорога, две извилистые полосы хорошо укатанного щебеночного покрытия, проходила через округ Полк, где его отец был когда-то шерифом и большим человеком. Около полуночи трасса вывела Эрла прямиком в Блу-Ай, центр округа, лежащего в горах Уошито, которые лишь кое-где пересекались дорогами. Он не был здесь уже много лет. По сторонам главной улицы, тянувшейся параллельно железнодорожной линии, западнее путей, громоздились невысокие здания. Ему совершенно
