оттого, что на них смотрят. Но я же в этом не разбиралась, откуда мне было знать? И, кроме того, старик был такой странный, он так меня напугал, что я теперь чему угодно готова была поверить.
– Да, мисс, – сказала я снова, а потом: – Да, сэр.
И сделала реверанс. Мистер Лилли фыркнул и покосился на меня из-за зеленых очков. Мод наконец застегнула перчатку, и мы повернулись, чтобы уйти.
– Велите ей вести себя тихо, Мод, – сказал он, когда она уже закрывала дверь.
– Хорошо, дядюшка, – скороговоркой ответила она.
В коридоре стало почему-то еще сумрачней, чем прежде. Она провела меня по галерее второго этажа, а потом повела на третий, где находились ее комнаты. Здесь нас уже поджидал завтрак, рядом на подносе стоял серебряный кофейник с горячим кофе, но, увидев, что ей прислала кухарка, Мод скривила губы.
– Яйца, – сказала она. – И опять всмятку. Что вы думаете о моем дядюшке, Сьюзен?
– Думаю, он очень умный человек, мисс.
– Да уж…
– И наверное, сочиняет большой толстый словарь?
Она задумалась на миг, потом кивнула:
– Ну да, словарь. Труд долгих лет жизни… Мы сейчас на букве Е.
И пристально посмотрела мне в глаза, словно желая увидеть, какое это произвело на меня впечатление.
– Подумать только! – сказала я.
Она отвела глаза, потом взяла ложечку и срезала верхушку с первого яйца. Потом, заглянув внутрь и увидев желто-белую жижу, снова скривилась и отодвинула яйцо.
– Съешьте это за меня, – велела она мне. – Все съешьте. А мне достаточно хлеба с маслом.
Всего там было три яйца. Уж не знаю, что она в них такого увидела, что ей так не понравилось. Она придвинула яйца ко мне и, пока я ела, сидела и смотрела на меня, отщипывая от булки и попивая кофе, как вдруг заметила маленькое пятнышко на перчатке:
– Это желток капнул, смотрите, прямо на палец. Какое мерзкое желтое пятно, и прямо на беленьком!
Она надула губы, видно, расстроилась, и так до конца завтрака и просидела грустная. Когда же пришла Маргарет забирать поднос, Мод встала и удалилась в спальню, а когда вернулась, перчатки на ней снова были безупречно белые: она взяла из ящика новую пару. Старые я потом нашла, когда подкладывала уголь в камин. Она засунула их за решетку, и от жара они съежились и стали совсем маленькие, хоть на куклу надевай.
Вообще, по-моему, она была, что называется, девушка со странностями. Но вовсе не психованная и уж тем более не тупица, что бы там ни говорил о ней Джентльмен. По крайней мере, я так считала. Мне она показалась одинокой, немного занудной и жутко тоскующей без компании – и ничего удивительного, в таком-то доме! Покончив с завтраком, мы подошли к окну. Небо было серым – к дождю, но ей тем не менее захотелось погулять.
– Ну, что мне надеть? – спросила она, и мы подошли к шкафчику и стали перебирать ее плащи, чепчики и ботинки. На это ушел, почитай, час. Думаю, она нарочно
