и Кира обняла ее руками, спрятав пылающее лицо.
– Стоп-слово помнишь?
– Да-а-а… – всхлипнула Кира.
Илья мысленно застонал и сдернул с ягодиц кружевные трусики.
Кира не жалела о своей просьбе. Кто знает, сколько бы еще времени пришлось мучиться неизвестностью. Рано или поздно она не выдержала бы и, возможно, попала бы в какую-нибудь неприятную историю. Илья все же вызывал доверие, и она искренне жалела, что он не может стать ее первым мужчиной.
Потом стало страшно. А когда Илья велел раздеться – еще и стыдно. Однако Кира не хотела отступать. Помимо страха и стыда она испытывала какое-то странное чувство – сладко ныло внизу живота и сердце трепетало в груди. Илья отнесся к ней, как к маленькой девочке. Прелюдия к наказанию четко распределила роли: Кира – «непослушная дочка», Илья – «строгий отец». Она поймала себя на мысли, что с большим удовольствием стояла бы перед ним на коленях, в бесстыдно-унизительной позе, но не она выбирала условия игры.
К началу порки Кира находилась во взвинчено-отчаянном состоянии. Ее окончательно захлестнули стыд и страх. Она боялась, что не выдержит боли – ее ягодицы были столь же девственны, как и она сама. И все же была полна решимости вынести все до конца.
Когда Илья сдернул с ягодиц трусики, у Киры перехватило дыхание. Она приготовилась к первому удару, сжавшись в комочек.
– Расслабься.
Сильная мужская рука сжала правую ягодицу – крепко, больно. Потом – левую. Неожиданно огладила, скользнув на бедро. Кира судорожно вздохнула и послушно расслабилась. На поясницу надавили, крепко прижимая к дивану и не позволяя сбежать.
В следующее мгновение ягодицы ожег первый удар. Кира подавила крик, задыхаясь, и со всей силы вцепилась в подушку. Хотелось немедленно дотронуться до пострадавшего места и растереть, уменьшая боль. Шлепок оказался сильным и болезненным, и второй, точно такой же, не заставил себя ждать. Кира дернулась и попыталась скатиться на бок.
Ей не позволили ускользнуть.
– Стоп-слово, – напомнил Илья.
Она отчаянно замотала головой.
– Тогда лежи и терпи.
От следующего удара потемнело в глазах. Она даже представить себе не могла, что порка рукой так болезненна! А как же тогда справляться с ремнем или, того хуже, плеткой? Очередной удар ее оглушил. Она нырнула головой под подушку, застонала и заерзала, стараясь перетерпеть болезненный жар.
После пятого удара Кира заплакала и перестала считать. Старалась не кричать – только дергалась и горько всхлипывала. Сжимала пальчики на ногах. Выгибала спину. Она знала, что Илья отмерит ей все, что обещал, и помнила, что он остановится по одному ее слову. Однако терпела, надеясь, что выдержит.
Она не поняла, когда все закончилось. Ягодицы горели так, как будто к ним приложили раскаленную сковородку. Кира рыдала под подушкой, вздрагивая и всхлипывая, но старательно душа крик. А безжалостная рука, отвесив положенное количество шлепков, теперь гладила
