отпуском устраивали вечеринку, и я к ним ходила.
По сути, последний раз я была у них год назад. Вместе с Эдом. Две недели спустя он ушел от меня.
Я понемногу расслабляюсь. В первый момент приписываю это обществу Итана – с ним так легко, даже кот это чувствует, – но потом начинаю осознавать, что возвращаюсь в режим психоаналитика, к живому диалогу. Любознательность и сострадание – инструменты моего ремесла.
И я на миг оказываюсь в своем кабинете на Восточной Восемьдесят восьмой, в маленькой, тихой, неярко освещенной комнате, где напротив друг друга стоят два глубоких кресла, а между ними голубой ковер на полу. Шелестит батарея отопления.
Дверь отодвигается, и в приемной видны диван, деревянный стол, на котором лежат стопки журналов «Хайлайтс» и «Рейнджер Рик», коробка лего. В углу мурлычет генератор белого шума.
А вот дверь в кабинет Уэсли. Уэсли Брилл – мой деловой партнер, научный руководитель, человек, который посоветовал мне заняться частной практикой. Мы называли его Уэсли Бриллиант. Неопрятные волосы, непарные носки, и при этом блистательный и быстрый как молния ум и громовой голос. Я вижу его в кабинете – вот он развалился в кресле, вытянув длинные ноги к центру комнаты и положив на колени книгу. Окно открыто, он вдыхает зимний воздух. Только что курил. Он поднимает глаза. «Привет, Фокс», – говорит он.
– Здесь у меня комната больше моей прежней, – повторяет Итан.
Я откидываюсь назад, закидываю ногу на ногу. Эта поза кажется мне немного нелепой. Не помню, когда я последний раз так сидела.
– В какую школу ты ходишь?
– В домашнюю школу, – говорит он. – Меня учит мама. – Пока я думаю, как ответить, он кивает на фотографию, стоящую на приставном столике. – Это ваша семья?
– Да. Муж и дочь. Эд и Оливия.
– Они сейчас дома?
– Нет, они здесь не живут. Мы расстались.
– А-а. – Он гладит Панча по спине. – Сколько ей лет?
– Восемь. А тебе сколько?
– Шестнадцать. Семнадцать будет в феврале.
Что-то в этом роде сказала бы и Оливия. Он выглядит моложе своих лет.
– Моя дочь тоже родилась в феврале. В День святого Валентина.
– А я двадцать восьмого.
– Еще немного, и угодил бы в високосный год, – говорю я.
Итан кивает.
– Чем вы занимаетесь?
– Я психолог. Работаю с детьми.
Он морщит нос:
– Зачем детям психолог?
– Причины самые разные. У одних проблемы в школе, у других сложности дома. Для кого-то даже переезд на новое место вызывает затруднения.
Итан молчит.
– Так что, полагаю, если ты учишься дома, тебе не мешает встречаться с друзьями.
– Папа нашел для меня команду по плаванию, – вздыхает он.
– Давно занимаешься?
– С пяти лет.
– Наверное, ты здорово плаваешь.
– Да, хорошо. Отец говорит, я способный.
Я киваю.
– Довольно-таки
