простонал Дорап, потирая руки, – ну и что мне делать теперь? а?
– Ваша Светлость… – тихо проронил слуга и снова отступил в тень – ответа на этот вопрос он не знал.
Наместник выбрался из кресла, подступил к своему письменному столу и, вынув перо из полупустой чернильницы, поставил последнюю жирную точку в своём длинном письме к Фолди, которое он писал в течение всего того времени, что Сиар умирал в горячке, но никак не мог решительно окончить. Сегодня же он почувствовал, что момент настал. Фолди обязан был, по его мнению, проникнуться к его страданием сочувствием… если у Фолди вообще имелось что-то, похожее на сердце. Дорап давно знал этого человека, видел его ещё зелёным шестнадцатилетним юношей, разносящим королевскую почту, но никогда не думал, что из него может вырасти большой человек государственного ума. Он совсем не понимал Фолди – однако знал, что давить на его жалость бесполезно, ибо он никого не жалеет. И всё равно надеялся.
Итак, Дорап поставил точку и протянул плотно запечатанный конверт в руки своему слуге.
– Отнеси на почту, – сказал он, – пошли с самым быстрым гонцом в Империю, лично в руки Его Высокопревосходительства Фолди. Я не могу уже терпеть…
Опять низко, едва не коснувшись носом земли, поклонился Фебад. Не сказав ни слова в ответ, он только почтительно вынул из сделавшихся твёрдыми и холодными, словно льдинки, пальцев Дорапа послание, попятился мелкими семенящими шажками, затем опасливо прокрутился вокруг своей оси и уплыл в тёмный проход двери, зияющий, будто пасть очередного пугающего создания из кошмарных снов, которые преследовали Дорапа с тех самых пор, как он впервые столкнулся на своём пути с Союзом Справедливости. А ещё этот проход напоминал спуск в длинные, неизведанные подземные тоннели загробного царства.
Дорап снова вернулся к окну и, боязливо отодвинув штору чуть в сторонку, пристальными, красными от продолжительной бессонницы глазами вгляделся в пустынные улицы Кеблоно. Тройная цепь патруля, караулившая дворец самоуправления сутками напролёт, раздвинулась, пропуская во внутренний дворик какого-то человека, укутанного в плащ. Луна посеребрила его фигуру, и Дорап совершенно отчётливо увидел на его боку шпагу в чехле.
Почувствовав резкий укол в сердце, наместник отшатнулся от окна и сорванным голосом закричал:
– Элий! Элий!
Элий вбежал в покои, бряцая мечом на поясе, лихо затормозил и сдёрнул с головы причудливой формы шлем. Его глаза искрились тревогой.
– Ваша Светлость?
– Там… кто-то прошёл во дворец… с оружием! – хрипло пискнул Дорап, хватаясь за шторы. – Он… Элий… задержи… убей… спаси!
– Всё в порядке, Ваша Светлость, – словно встревоженного ребёнка, начал успокаивать его Элий. – Это Его Командирство Ноули Виллимони. Видимо, у него приготовлен для Вас очередной доклад.
– Не нужны мне доклады! – прохрипел Дорап. – Не нужны совсем никакие!
